Волна. Софья Мироедова
быть главным. Он должен быть как бы за скобками реальностей.
– Но зачем?
– Чтобы иметь возможность проанализировать свой опыт.
– А как насчет того, что в том моменте, в который он возвращается, у него не было столько знаний, чтобы принять альтернативное решение? Это получается какая-то нечестная игра.
– Мэй, именно в этом суть! У пользователя всегда априори должно быть больше опыта, чем было в прошлом. Иначе какой смысл вообще в этой концепции?
– Чтобы проиграть другие варианты развития событий, – надула губы девушка.
– Да, но игроку нужно осознавать, что это игра! – настаивала Мари. – Он должен быть качественно умнее прошлой версии себя. Иначе в этом нет никакого смысла и, скорее всего, он примет те же решения, и игра просто будет воспроизводить его воспоминания. Нам этого не нужно!
– Я слышала, что Штайнер не дает игроку понять, что он находится в игре, – капризно заявила Мэй.
– Штайнер, – Чан уронил голову на руки.
– Мэй, – Мари заглянула в глаза девушке, – Именно в этом главная ошибка Штайнера.
Ги сидел за своей барабанной установкой, крутя в руке палочки, и наблюдал за девушками. Они стояли друг напротив друга на фоне громоздкого монумента мониторов, опутанных проводами. Мэй – хрупкая маленькая девушка, выглядевшая младше своих лет, поэтому казавшаяся ребенком, с блестящими черными волосами, подстриженными короче, чем у Чана. И Мари – высокая стройная женщина, стеснявшаяся своей красоты и роста, с разметанными по плечам огненными всполохами волос и сиявшими синими глазами. Он любовался ими, стараясь не замечать того, что центром притяжения его мыслей всегда была Мари. Мэй оставалась лишь удобным компромиссом, слабостью, за которую он постоянно себя корил.
– Ты так говоришь, – закатила глаза японка, – как будто это уже произошло!
– Так и есть, – Мари подошла ближе к оппонентке, – в какой-то реальности это уже произошло! Штайнер не дает пользователю понять, что он играет, да. Но неужели ты, психиатр, не понимаешь, в чем здесь подвох?
Мэй повела плечом.
– Люди перестанут отличать игру от реальности! Они начнут сходить с ума, кончать жизнь самоубийством! Неужели это и есть наша цель?
– Ты хочешь сказать, что люди и после сеанса не смогут понять, что уже не играют? – уточнила девушка.
– Именно! Поэтому нельзя позволять нашим сеансам быть связанными, и конкретно потому категорически важно сохранить в игре память о других сеансах!
– Погоди, – Мэй задумалась. – Что ты используешь ядром процесса?
– Ядро у каждой отдельной игры свое, основанное на опыте игрока.
– То есть пользователь сначала должен сделать какой-то вход в систему, чтобы она создала игру специально для него?
– Да, но это происходит за доли секунды, – отмахнулась Мари.
– Но почему вы не можете делать каждый сеанс новым?
– Что ты имеешь в виду?
Девушки