Страх в городе. Алла Пастухова
еще со своим конопатым гусенком? Настырный парнишка. Сколько мы его ни мутузили, все равно к нам во двор таскался. И добился-таки своего, воспользовался моментом, когда его соперник под Усть-Илимском лес валил. Обидно: кандидата в мастера спорта на задрипанного оперка променяла. Изменщица, ты даже не представляешь, как бы мы с тобой, да под ручку, обалденно смотрелись. Слыхал, он теперь при больших чинах. Не гусенок – гусь. Выходит, не прогадала?
– Не расстраивайся, у тебя есть шанс наверстать упущенное. И разошлась, и опять хожу в девушках на выданье. И, что самое удивительное, навязываюсь, а никто не берет.
– Ну, это ты врешь. С твоим-то, наверняка, не хилым банковским счетом любой вцепится в подол, не оттащишь. А касаемо моей кандидатуры – не обольщайся. Поздновато, родная. Третья жена и уйма нахлебников, – Саблин притворно вздохнул. – Ладно, Эдуардовна, приглашай в гости. Дело есть.
– В два часа я обедаю в «Емеле». Подъезжай.
– Ты не поняла. Глянь в окно: я уже около твоего офиса. Прикажи охране впустить. Понаставила тут бугаев, как будто не косметикой занимаешься, а втихаря ядерную бомбу клепаешь.
Голос, конечно, с возрастом мало меняется, но внешность радикально. Раздвинув ноготком пластинки жалюзи, Инесса увидела прислонившегося к навороченному джипу, с мобильником около уха лысого и пузатого мужика. Годы не пощадили когда-то очень привлекательного и любвеобильного парня, без зазрения совести морочившего девчонкам головы. Впрочем, брови остались прежними – черные, мохнатые, словно приклеенные на широкий лоб.
– Татьяна, иди посмотри, кто к нам пожаловал.
Саблин вошел в приемную степенно и, не обращая внимания на Николая, распахнул руки:
– Ну ты, Инка, молодец! Все такая же чаровница. А талия, а ножки, – он обхватил Инессу волосатыми лапищами и звонко чмокнул в щеку: – Разведусь, ей богу, разведусь. – Перевел взгляд на секретаршу: – О, Васильева! Надо же, прямо встреча старых друзей по прошествии двадцати лет с хвостиком. Чего это ты из пампушки в корову превратилась?
Татьяна Ивановна, недолго думая, огрызнулась:
– Тоже мне, друг нашелся! На себя посмотри, плешивый колобок.
Необъятный живот Антона Богдановича затрясся от смеха:
– Ты, Васильева, всегда хамством отличалась. Без уважения, без трепета относишься к мужику. Интересно, как это ты уловчилась Герку охомутать? Разрушила такую компанию, умыкнула лучшего кореша. Ты его еще в могилу не свела? – Саблин, не дождавшись ответа, толкнул дверь кабинета и по-хозяйски распорядился: – Заходи что ли, Эдуардовна, разговор конфиденциальный.
«Ну все, командир приехал. Сто лет бы его не видела. Выпорхнул из прошлого, словно зловредная моль из сундука. Обтесался, слова умные выучил. А привычка – брать нахрапом так в характере и осталась. И попробуй, встань в позу – проблем не оберешься», – Инесса посмотрела на смурного телохранителя. Косивший под простака весельчак тому