Воскресение мертвых. Отсутствует
и все житейские дела, из которых одно считается предосудительным, а другое нет. Где же правосудие, если одна душа подвергнется суду за то, к чему тело первое чувствует стремление и увлекает душу к сочувствию и к общению в действиях для того, что ему потребно? Если же страсти принадлежат не одному телу, а и душе человека, что справедливо, так как единая жизнь его слагается из обоих, однако, не можем сказать, чтобы они принадлежали одной душе, если отдельно рассматриваем ее собственную природу. Ибо если она совершенно не нуждается ни в какой пище, то она никогда не может стремиться к тому, в чем она не имеет нужды для своего бытия, не может домогаться чего-нибудь такого, чем она вовсе не может пользоваться; она никогда не будет скорбеть о недостатке денег или стяжаний, как совершенно бесполезных для нее. Если она выше тления, то не страшится того, что могло бы причинить ей смерть; не страшится ни голода, ни болезни, ни увечья, ни огня, ни железа, потому что она не может потерпеть от этого никакого вреда или болезни, так как ее совершенно не касаются ни тела, ни силы телесные. Если же страстные движения присваивать собственно душам – нелепо, то преступления, происходящие от них, и наказания за них возлагать на одни души – чрезвычайно несправедливо и недостойно суда Божия.
Каким образом представить себе мужество и твердость в одной только душе, когда она не боится ни смерти, ни ран, ни отсечения членов, ни ущерба, ни ударов, ни происходящих от них страданий, или несчастий? Каким образом представить в ней воздержание и целомудрие, когда она не влечется никаким желанием к пище, или совокуплению, или другим удовольствиям и наслаждениям, когда ничто другое ни изнутри не возбуждает ее, ни извне не подстрекает? Как представить в ней благоразумие, когда в ней нет естественного стремления к какой-либо внешней деятельности? Каким образом душам может быть свойственна справедливость в отношении друг к другу или к чему-нибудь, когда они не имеют, почему бы, чем бы и как бы воздать по заслугам или по закону равномерности за исключением почтения к Богу, когда они не имеют стремления, или побуждения к пользованию своим или к воздержанию от чужого: когда пользование тем, что сообразно с природою или воздержание от сего свойственно тем, которые так рождены, чтобы могли пользоваться; а душа ни в чем не имеет нужды, и не так устроена, чтобы пользоваться тем или другим, и поэтому в ней не может оказаться своекорыстия.
И нелепее всего то, что установленные законы относят к людям, а возмездие за законные и незаконные деяния обращают на одни души. Бог не душам заповедал воздерживаться от того, что нисколько не свойственно им, например прелюбодеяния, убийства, воровства, хищения, поношения родителей, и вообще всякого пожелания, причиняющего ближнему обиду и вред. Ибо заповедь: «чти отца твоего и матерь» (Ис. 20, 12; Лк. 18, 20) не к душам только относится, потому что не души рождают душ, так чтобы им называться отцом или матерью, а люди людей. Так же и эту заповедь: «не прелюбодействуй» (Исх. 20, 13), несообразно было