Хранительница царских тайн. Анна Князева
свитке», что забирал из автобуса поклажу, побледнел так сильно, насколько это возможно, имея коричневый цвет кожи. Он жестами объяснил, что стучал, но она не услышала.
Оставив сумку, «украинец» сбежал, не дожидаясь чаевых.
Марина заперла дверь, медленно подошла к окну и, прислонившись к стеклу, долго стояла так, вглядываясь в темноту.
– Не пойду сегодня на пляж… – сказала она и тихо заплакала.
Глава 9
Полиция уже здесь
Когда Сергей Дуло свернул на дорогу, ведущую к усадьбе Бекешевых, пошел снег. Было никак не меньше восьми часов вечера. Уставившись в лобовое стекло, Сергей думал о том, что незваный гость – хуже татарина. Являться без предупреждения в чужой дом в столь позднее время было непростительным хамством даже при наличии веской причины.
«Здравствуйте, я из полиции, нами обнаружен труп вашей жены», – так он должен сказать Бекешеву.
Сергей Дуло ощутил неприятное покалывание в области сердца.
Много лет назад, выбирая профессию, он даже не предполагал, какую цену заплатит за этот выбор. Не было ничего героического в том, что приходилось работать днем и ночью. Ведь именно так поступали те, кто был рядом. Два первых ранения оказались пустяшными, но третье заставило сильно поволноваться его вторую жену.
Лариса честно отсидела у больничной койки полагавшиеся для выздоровления месяцы, а потом ушла, даже не оставив записки. Да и что она могла написать? Наверное, то же, что четырьмя годами раньше написала первая жена: «Прости, я так больше не могу».
Восемь из десяти сбежавших жен полицейских пишут похожие слова. Ничего другого еще не придумали.
Потом были три года почти беспробудного пьянства. Причем эту пагубную страсть Сергей умудрялся сочетать с образцовой службой в следственном отделе прокуратуры, где к тому времени работал следователем по особо важным делам. Впрочем, Москву вскоре пришлось оставить и вернуться в родной город Александров, где он прежде работал.
Приняли его весьма холодно. Новым руководителем здесь был Григорьев, человек, который когда-то служил под его началом. Отношения не складывались, в любом поступке Сергея начальник усматривал посягательство на свое дерматиновое кресло, не понимая, что тот никогда не играл в подобные игры.
Действительность временами становилась нереальной. Жизнь постепенно теряла смысл. Сергей Дуло осознал, что смертельно устал. Устал от непосильной работы, от трупов, от чужой глупости, от своего одиночества, которое особенно угнетало его в последнее время.
Огромная квартира, доставшаяся от умерших родителей, предполагала проживание многочисленной семьи, но Сергей жил один. Ему хватало одной комнаты, а в ней: кровать, письменный стол, шкаф и старенький мотоцикл в углу, как сладкое напоминание о заполошной юности.
Окна по-прежнему оставались залепленными газетными листами. Больше года Сергей Дуло собирался повесить шторы, да так и не повесил, потому