Обреченный мост. Юрий Иваниченко
в сторону пролива. Александр, улучив момент, тоже нырнул за бронещиток, опустился на низкое маленькое сиденьице и локтем утёр мокрое лицо.
– Один чёрт, не выпустят, – заметил он по обыкновению флегматично, словно речь шла не о его собственной судьбе, а о будущности картошки, расставленной комбригом Чапаем на карте сражения: один чёрт, в суп.
Как ни странно, более чем разговорчивый одессит – Яшка Войткевич – промолчал. А что тут скажешь? Керченский залив, пролив, весь крымский берег превращен немцами в сплошную линию береговой обороны: от гаубичных батарей до аэродромов гидропланов. Акватория, в свою очередь, кишмя кишит сторожевиками и БДБ. Плюс мины – даром, что наши, в своё время накиданные в пролив, чтобы запереть в многочисленных портах Керчи досаждающие «Зибели» и ещё более опасные «Шнелльботы». Едва ли мины будут благосклоннее к соотечественникам. Да и погоня не замедлила поспеть…
Оккупированный Крым
Тогда, в долине Коккоз…
Долина была обставлена лесистыми горами и глухими стенами скал, и спуск в неё был довольно крут и небезопасен. Вилась, опасливо сторонясь осыпей, гравийная дорога, трамбованная кремневым щебнем. Когда телега поравнялась с крайними валунами, похожими на черепа великанов, из-за ближайшего вышел Сергей Хачариди.
Конь, недовольно фыркнув, встал, но поднять морду так и не удосужился.
– Здорово, отец, – дружелюбно поприветствовал возницу Сергей, по-прежнему держа пулемёт в одной руке, как привычную подорожную ношу.
– Я всегда знал, что это хреново закончится… – вместо приветствия неожиданно выдал старик.
Серёга удивлённо хмыкнул, но кивнул, дескать: само собой. И, подойдя к телеге, положил руку на рогожу, закрывавшую борт, мельком заглянул за него – ничего, кроме прелой соломы и пары пустых мешков.
– Что там за стрельба, отец? – кивнул через плечо Хачариди в сторону невидимых отсюда заводских развалин. От них снова донёсся беспорядочный треск перестрелки.
– Я же говорил… – пожал плечами старик, очевидно, собираясь развить первоначальный тезис, но глянул на Сергея и махнул рукой. – Хрен его знает, что там за пальба, господа товарищи, – скрипуче проворчал он. – Вроде румыны промеж собой чего-то не поделили, а немцы не сунутся. Да их там и немного, – счёл необходимым уточнить возчик, покосившись на пулемёт в руках Сергея. – Офицер германский да пара солдат.
– А подумать?
– Думаю, кого-то из ваших там ловят. Они или в румынской форме, или я не тех разглядел, – старик маялся неодолимым желанием побыстрее поступить сообразно волчьей мудрости.
– И где ты «не тех» разглядел, отец? – не отпускал телегу, по-хозяйски опершись на её борт, Сергей. – Которые в румынской форме?
– Возле котельной, – старик, не глядя, ткнул рукояткой кнута через плечо. – Там, где труба. Всё у вас, господа товарищи? Поспешаю я, да и не знаю больше ничего.
Старик вновь подобрал одной рукой вожжи, другой распустил