Аферист и карьерист. Яна Вовк
при дворе и без эполетов с вензелями императора[6].
– Не любите вы князя, Александр Христофорович.
– Я не люблю тех, кто делает военную карьеру при дворе.
Бенкендорф умолчал о том, что сам когда-то был удачно пристроен, и в шестнадцать лет в чине поручика стал флигель-адъютантом Павла I. Правда, потом он положил почти одиннадцать лет боевых сражений к стопам своей военной карьеры, но тем не менее и связями при дворе не брезговал.
– Ах, мой генерал, – Луиза многозначительно улыбнулась. – Позволю себе напомнить о вашем обещании…
– Нет надобности напоминать. Смею заверить вас, что я не забываю своих обещаний.
– Неужели царь так занят? Или же заняты все места вокруг него – всюду и всегда? Я ведь прошу о такой малости.
Бенкендорф ухмыльнулся. Луиза, заметив это, стиснула зубы.
– Я понимаю ваше нетерпение, мадам. И всё же не приходит ли вам на ум, что не всякое действие к месту? После того, что произошло в декабре, приходится прилагать гораздо больше усилий к тому, чтобы найти возможность выполнить чью-либо просьбу. Следственный комитет по делам участников восстания перегружен работой. Царь действительно занят, – она молчала. – Ежели вы сомневаетесь во мне и намерены обратиться за помощью к другому лицу, я не стану противиться вашему выбору. Попробуйте попросить о том же, например, Георгия Павловича. Он имеет большое влияние на царя, удачлив и хваток, а главное – будет рад оказать вам услугу, как друг.
– Не каждому другу можно доверить подобную просьбу, – проговорила Луиза, понимая, что Бенкендорф загоняет её в угол.
Он неожиданно наклонился к ней.
– И правильно, дорогая моя. Я – ваш единственный шанс, – жёстко произнёс он.
– Я верю вам, – выдавила она из себя, глядя на его аксельбант, повисший над пустой чашкой.
– Так что вы хотели сказать мне по поводу дружбы маркиза и князя? – генерал снова удобно сел и даже взялся за пирожное.
– Я хотела сказать лишь то, что никогда не наблюдала таковой. Мой муж раздражает князя, а князь вызывает в нём приступы тоски. Им не о чем даже поговорить.
Луиза придвинула к гостю остальные пирожные, и, не спрашивая, долила ему чаю.
– И всё же помогите им подружиться, мадам. Надеюсь, это в ваших силах.
– Артемьев мало пьёт, не играет в азартные игры…
– Играет. Расчётливо и дерзко, но не за зелёным сукном.
Вскоре Бенкендорф ушёл. Проводив его, Луиза испытала облегчение. В этом человеке она чуяла опасность, в его присутствии в ней натягивались тонкие струны, но он мог быть полезен ей больше, чем кто-либо другой… Не став рыться в своих страхах и сомнениях, в качестве утешения она предалась размышлениям о предстоящей встрече с князем Артемьевым. Если бы Артемьев уступил ей, она отказалась бы от поддержки генерала, князь мог стать превосходным партнёром во всех отношениях… мог бы. Но дружба с ним, о какой маркиза взяла на себя смелость сказать Бенкендорфу, была лишь её пикантной ложью…
Вензель императора на эполетах был главным знаком принадлежности к Свите.