Убить Кукловода. Александр Домовец
– его к тому же тщательно берегут. В титанической борьбе Покровителя с Кукловодом ему действительно отведена важная роль. Нанести последний удар – что может быть важнее?
Но как бы его ни страховали, рисковать лишний раз не стоило. Пригнувшись, Сергей проскользнул с лоджии в тёплый полумрак комнаты, оживляемый Сашиным похрапыванием, и тщательно зашторил окно. Бодрая такая получается командировка, насыщенная: вчера взрывчатка, сегодня пуля, а что же дальше? Подумать только, всего несколько недель назад он спокойно работал в редакции, на домашнем столе была разложена едва начатая рукопись книги о Лозовском, а Поль настойчиво требовал заботы, ласки и корма. Угораздило же на заре двадцать первого века влипнуть в оккультную войну…
О новом покушении Сергей решил умолчать. Не хотелось лишний раз будоражить и без того напряжённых ребят. Рассказывать о магической броне вообще ни к чему.
На следующий день Лаврентьев приехал в гостиницу на зафрахтованном «лендровере».
– Тот ещё зверь, – хвастался он, поглаживая внедорожник по тёмно-зелёной дверце. – Влезем без напряга, и ещё хватит места для амуниции. Проходимость вообще феноменальная.
Забравшись на переднее сиденье, Саша с детским восторгом огляделся.
– Порулить дашь? – с надеждой спросил он.
Лаврентьев развёл руками.
– Это как себя вести будешь…
– Ну, тогда хоть за рулём сфотографируй, – вздохнул Саша. – Я этот снимок своему Варенцову покажу. Может, кондрашка хватит…
Покатавшись по городу, долго спорили, где обедать. Национальных ресторанов здесь было пруд пруди – на любой вкус. Аликов требовал французской кухни, шампанского и омаров с трюфелями. Макеев, чьи запросы были попроще, предлагал итальянскую пиццерию. Сеньшин звал в немецкий ресторан («Знаете ли вы, господа, что такое настоящий айсбайн с тёмным баварским? Нет, вы не знаете, что это такое!»). Сергею с Колесниковым было всё равно. В итоге Лаврентьев привёз команду в заведение с вывеской «Русский трактиръ «Ёлки-палки», где им подали сногсшибательный борщ, замечательные блины с икрой, и нежнейшую телятину по-монастырски. «Вот сижу я, простой российский мент, я извиняюсь, в Катманду, в русском ресторане, и душа просит сто граммов», – заныл Саша, поглядывая на командира. «Не мелочись, – посоветовал Лаврентьев. – Квас тут отменный, с хренком, бери сразу пол-литра».
После обеда поехали в посольство – трёхэтажный особняк в центре города, с российским флагом на фасаде. Поднялись в кабинет Лаврентьева, где в углу аккуратно лежали упаковки с оружием и амуницией. Часа полтора ушло на разбор боевого хозяйства, а Сеньшин прочёл дополнительную лекцию о правилах обращения с техникой и фармакологическими препаратами. Сергей сообщил, что принял решение изменить диспозицию: на подстраховке у входа в пещеру остаётся не только Лаврентьев, как планировалось, но и Валерий Павлович.
– Не понял, – хмуро сказал Сеньшин. – Это что, недоверие?
– С точностью до наоборот. Если по