Я – бронебойщик. Истребители танков. Владимир Першанин
Виктор Талалихин, Николай Гастелло. Подавляющее большинство верило в мудрость Сталина и в нашу победу.
А я получил очередное письмо из дома. Мама сообщила, что из военкомата пришла бумага: мой отец, Василий Иванович Коробов, пропал без вести.
Глава 2
Первые бои
Мы попали в один из стрелковых полков Юго-Западного фронта, который держал оборону примерно в ста километрах юго-восточнее Харькова. На нашем участке шли бои так называемого местного значения. Но соседство второго по величине города на Украине, крупного промышленного центра, создавало вокруг напряженную обстановку.
Захваченный немцами 24 октября 1941 года Харьков находился недалеко от линии фронта, и в планах командования Красной Армии наверняка присутствовало стремление снова отбить его.
В резервном полку нашу роту буквально за пару дней экипировали до полной штатной численности. Добавили сколько-то противотанковых ружей, винтовок. Некоторые командиры отделений получили автоматы. Для перевозки ротного имущества выделили две повозки с лошадьми.
И чему мы были рады – заменили ботинки с обмотками на валенки. Морозы, особенно по ночам, стояли сильные, некоторые ребята успели отморозить пальцы на ногах. Последний участок пути добирались пешком в два перехода. Начали марш вечером и топали без передышки до рассвета. Думаю, прошагали километров сорок, и дались они нам очень непросто.
Несмотря на имевшиеся повозки, куда сложили кое-какое имущество и часть боеприпасов, загружены мы были как верблюды. Например, мы с помощником, Гришей Тищенко, кроме громоздкого ружья и полусотни увесистых патронов к нему, несли винтовки (тоже с боезапасом), по две противотанковые гранаты, противогазы и всякую мелочь в вещмешках, которой тоже набиралось достаточно.
Особенно трудно было приспособиться нести противотанковое ружье. Шагать надо было ровно, в такт, иначе оно начинало болтаться, елозить на плечах, сбивался шаг. Пробовали тащить ружье по очереди, но быстро набили синяки на плечах – вес семнадцать килограммов. Лучше уж вдвоем.
Дорога была скользкой. К концу пути все чаще спотыкались, падали. Когда нас обгоняли грузовики или санные обозы, шли по сыпучему, взбитому, как мука, снегу. Привыкнув к зимней лесной работе, портянки я наматывал плотно, зато ствол ружья натер плечо. Некоторые сильно растерли ноги и ковыляли кое-как. Без конца спрашивали:
– Скоро привал?
– Шагайте, – отвечали взводные.
Спасибо Зайцеву, давал возможность отдохнуть и перемотать портянки, хотя его подгонял представитель дивизии. Ему-то легко было шагать: полевая сумка да кобура с пистолетом.
На рассвете нас разместили в полусгоревшем коровнике без крыши и ворот, стоявшем на окраине села.
Там имелось немного соломы, и мы провалились в сон. Проснулись от холода. Доели сухой паек, «старички» взялись было кипятить чай, но прибежал комендантский патруль и приказал срочно погасить костры. Кое-кто из наших принялся было спорить, другие молча