Палестинские рассказы (сборник). Влад Ривлин
он думал, что я разделю его восторги.
– Помпеи, – не удержался я и произнёс вслух то, что думал.
– Помпеи? – удивился Моше. – Какие Помпеи? Почему Помпеи?
– Да так, – ответил я. – Вот только что вернулся из Италии, всё под впечатлением…
Мой ответ явно ему не понравился. Он недоверчиво посмотрел на меня, но ничего не сказал. Расстались мы довольно холодно. В мои функции входила охрана граничащего с арабской частью города еврейского квартала. И тут я с удивлением для себя обнаружил настоящий оазис среди ненависти, окружавшей меня со всех сторон. Это был огромный, величественный дом, больше похожий на дворец. Крышу дома солдаты использовали как наблюдательный пункт, с которого близлежащие еврейские и арабские кварталы были видны как на ладони. Дом находился прямо на границе между еврейской и арабской частью города. Благодаря наблюдательному посту, расположенному на крыше дома, его хозяева чувствовали себя в относительной безопасности, поскольку поселенцы не решались трогать живущую здесь семью. Принадлежал дом пожилому арабу с благообразной внешностью по имени Халиль. Дом был не просто старый. Это был настоящий исторический памятник. Сколько лет было дому – я не знаю. Одни утверждали, что пятьсот лет, другие, что восемьсот. Огромный, просторный, построен он был из особого камня, очень дорогого, который добывался в каменоломнях возле Иерусалима. Прочный, как скала, он сверкал на солнце, как драгоценный камень. Работа с таким камнем требовала особого искусства. Архитектура дома не поражала роскошью. При всех своих огромных размерах дом идеально вписывался в окружающий ландшафт. От него веяло скромным величием, благородством форм в сочетании с неброскостью. Внутри этот дом поражал воображение любого, кто сюда заходил, ещё больше.
А сам Халиль оказался удивительным человеком. Его страстью были книги и стекло. У этого человека было удивительное чувство прекрасного, которое он умел не только видеть, но и создавать. В нём была искра Божья, и проявлялась она прежде всего в том, что он умел создавать удивительные орнаменты из цветного стекла. Творениями его рук было украшено в доме всё – окна, двери комнат и даже потолок. В этих орнаментах Халиль выражал свой удивительный мир и, путешествуя по его дому, я чувствовал себя как в волшебном калейдоскопе.
Другой страстью Халиля были книги. Он собирал их повсюду, где только мог. Его библиотека изобиловала как относительно новыми изданиями, так и очень дорогими древними книгами, печатными и рукописными, причём не только на арабском. Здесь можно было встретить книги на всех языках, которыми он владел, в том числе и на иврите. Особенно он гордился очень старыми священными для евреев книгами – изданной во Флоренции триста лет назад книгой Торы и очень редким изданием Егуды Халеви. Свои сокровища Халиль хранил в особых, очень дорогих шкафах из красного дерева, обработанного специальным материалом и закрытого цветным стеклом с узорами. И шкаф, и стекло – всё было сделано руками Халиля.
Значительную