Наружное наблюдение: Ловушка. Форс-мажор (сборник). Андрей Константинов
с ним, с покупателем. Хоть бы сам объект на свет, вернее, на Просвет божий выглянул. За пол-литрой там в магазин смотался. Или к бабе в гости. Все какая-то движуха.
– Или кота закопал, – как вариант предложил Паша.
– Или кота, – равнодушно согласился с ним бригадир.
Историю «за кота» в свое время Каргину по пьяни рассказал эфэсбэшный куратор наружки. Со слов старого чекиста, в свое время очень много хлопот питерским комитетчикам доставлял атташе по культуре консульства Франции. В КГБ откуда-то узнали, что дипломат занимается шпионской деятельностью, а посему решили во что бы то ни стало эту деятельность пресечь. Но иностранец держался настороже и не давал им для этого ни малейшего повода. За французом и его русской подругой была установлена постоянная слежка. И вот однажды на видеокамеру удалось заснять, как парочка посреди ночи выходит из дома, направляется в ближайший детский садик и что-то закапывает на его территории. Утром опергруппа выехала на место, произвела раскопки и обнаружила… труп кота. Чекистов, понятное дело, охватила легкая грусть. Однако их начальник, напротив, обрадовался страшно. Ведь, похоронив животное в неположенном месте, иностранец совершил на территории Российской Федерации административное правонарушение! В общем, МИД честь по чести направил в консульство Франции соответствующее представление, и в результате шпиону-дипломату все-таки пришлось покинуть нашу страну.
– …Все, Пашка, больше я жрать не могу, – сказал Каргин, вставая и отряхиваясь. – Пойду ноги разомну. Сменю пацанов по очереди, пусть тоже похавают. А то вон Юрка, поди, совсем на слюну изошел, на нас глядючи.
– Давай, гони его сюда. У меня в машине сыр остался и полбатона со вчерашнего лежит.
– Ага, как же, будут они черствый батон жрать! Это ж новое поколение. Им шаверму подавай. На крайняк – хот-дог. Как говорится, скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты.
– Не, скорее: «…и я скажу, сколько ты получаешь», – поправил Козырев.
– Да ты, брат, философ! Так, глядишь, я скоро за тобой записывать начну.
– Ты бы меня лучше на премию квартальную записал…
– Во, я про то и говорю – натуральный философ! Какая премия, Пал Андреич, побойтесь Бога? У нас в минувшем квартале по установленным связям «минус двенадцать», а по уликовым – «минут семь».
– Выходит, плохо молодежь учите, товарищ бригадир.
– Угу, выучил одного такого на свою голову.
– И что?
– А то, что хамит старшему без зазрения совести. Видать, забыл народную наружную мудрость…
– Это какую?
– А такую, что «не спорь с начальством – денег не будет»… Все, Паш, хорош. Я к ребятам, а ты пока прибери этот наш срач – неудобно как-то. Может, нам еще и завтра здесь пастись придется.
– Типун тебе на язык.
– Типун не типун, а что-то не нравится мне эта пьеса в трех актах без антрактов…
Козырев собрал остатки