Наш полководец – Сталин. Климент Ефремович Ворошилов
такая охота, то он принужден будет прежде всего преодолеть стену пулеметного и артиллерийского огня.
Эти укрепления между прочим являются свидетельством наших мирных намерений. Мы ни на кого не думаем нападать и отгораживаемся столь дорогими сооружениями от возможных нападений на нас со стороны тех, кто так охотно и облыжно обвиняет нашу страну в красном империализме и прочей чепухе. Красная армия существует не для завоеваний, она призвана защищать рабоче-крестьянскую страну. Конечно, эта цепь укреплений вызвала значительные расходы со стороны государства. Но мы вынуждены это сделать, чтобы отгородиться от охотников до советского добра.
В итоге всего этого можно сказать, что партия выполнила клятву, произнесенную на II съезде советов устами т. Сталина: она укрепила Красную армию, она оснастила ее новейшей военной техникой и тем самым по-ленински укрепила обороноспособность Советского Союза.
Почему мы победили?
…К концу 1918 и началу 1919 года мы имели довольно большую по численности, качественно не плохую, но – плохо организованную и слабо обученную Красную армию. Армия насчитывала уже десятки побед на многих участках гражданской войны; силу ее сопротивляемости и боеспособности познал на горьком опыте не один десяток царских генералов. Может казаться странным, как могла армия, созданная наспех, сколоченная в боях, а в значительной части и совсем не обученная, побеждать войска царских генералов и европейской буржуазии. Откуда брались у Красной армии сила, умение сражаться и добиваться побед над более сильным и опытным врагом?
Некоторые исследователи гражданской войны не прочь объяснить дело тем, что ни Красной, ни белой армий не было, а были и с той, и с другой стороны нестойкие части, которые не способны были к серьезной борьбе. Не вступая в пререкания с подобными «знатоками» дела, мы приведем свидетельство из враждебного нам лагеря, из книги Пилсудского.
Пилсудский в своем исследовании «1920 год» без всякого основания превозносит свои таланты и приписывает себе даже роль победителя. Но он справедливо критикует взгляды той группы «теоретиков», которые склонны войну 1920 года не считать войной. Он пишет: «Это была, по их мнению (т. е. по мнению консервативных теоретиков, – К. В.), какая-то полувойна или даже четвертушка ее, какая-то детская возня и драка, пред которыми великая теория войны горделиво закрывает свои страницы…
Но стану спорить. Хочу только прибавить, что эта драка непосредственно встряхнула судьбы двух государств, двух стран, насчитывающих вместе 150 млн. населения».
Несомненно, нелепы рассуждения тех людей в футлярах, которые не считали «войной» борьбу в 1918–1921 годах.
Когда мы говорим о причинах наших побед в гражданской войне, мы всегда должны иметь в виду, что за Красной и за белой армиями стояли определенные классы с их жизненными интересами. Победы красных на фронтах означали разгром не только генералов с их армиями и бандами, а