Другой мир за углом (сборник). Александр Шорин
не было: бледное лицо, характерный потухший взгляд: можно было предположить, что Странник появился совсем недавно и все еще не мог себя контролировать – такое случалось.
Гришка обхватил его за плечи и повёл домой.
…Когда утром Странник проснулся, Гришка уже был готов к его пробуждению: на столе стояла бутылка красного вина, сыр и черный хлеб. При свете незнакомец уже не казался бледным, да и взгляд уже не был тусклым, как раньше – глаза его поблёскивали.
Странник не спеша поднялся, осмотрелся, нашёл свои сапоги, надел, и, ни слова ни говоря, сел за стол. Понюхал сыр, пригубил вино. И только после этого поднял глаза на юношу.
А тому вдруг показалось, что его только что заметили. Он слегка покраснел, ему очень хотелось заговорить, но этикет на этот счет был строг: первым должен начать разговор гость.
– Здравствуй, юноша.
– Здравствуй… благородный Странник. Не удостоишь ли ты меня беседой, прежде чем продолжишь путь?
Незнакомец посмотрел в упор, во взгляде его промелькнуло уважение.
– Рад, что остались еще те, кто чтит обычаи…
Он ещё раз немного приложился к рюмке вина и продолжил:
– За гостеприимство я всегда плачу. Что ты хочешь: деньги, совет или помощь в каком-нибудь деле?
Гришка сглотнул слюну. Чувствовалось, что он готовился к этому разговору, но всё равно смущался.
– Я хочу совет.
Странник усмехнулся:
– Выбор разумный для юноши. Спрашивай.
Он снова посмотрел на Гришку в упор, пронзив взглядом угольно-черных глаз.
– Я долго думал, Странник, целую ночь, – лицо Гришки стало предельно сосредоточенным.
– Научи, как Машку трахнуть, а?
Про разборки с самим (самой) собой
То, что начинать лучше было сразу с водки, а не с пива, стало ясно еще накануне, когда по дороге домой, в машине, я чувствовал себя не человеком вовсе, а кулем с картошкой. И ладно бы вытошнило: полегче бы стало… Так ведь нет, организм мой проклятый самоочищаться отказался, оставив мне эту проблему на утро.
А утром… Боже мой! Голова раскалывалась на части. А попытавшись схватиться за лоб, я почувствовал, что он в запёкшейся корке крови. Неужели дрался? Почему не помню?!! И тут же вспомнил: драться не дрался, зато, падая на диван, приложился лбом об угол стола! Ну за что такое наказание, а?
Впрочем, времени на размышление не было: приступ тошноты, миновавший вчера, сегодня настиг неотвратимо, как и само похмелье. Я пытался замереть, заснуть, превратиться в часть меблировки… Бесполезно: только в ванную бежать пришлось с большей скоростью!
А у раковины меня ждало невесёлое открытие: вода, как горячая, так и холодная, отсутствовала. Я застонал: Пашка, оставивший меня в этой квартире, должен был вернуться как раз нынешним утром! В панике я притащил с кухни чайник и кое-как смыл следы преступления. И как раз в этот момент организм мой сделал следующий финт: потянул меня к «белому другу» с той же самой неотвратимой поспешностью. И тут уже было