Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь. Диана Гэблдон
скрылась в зарослях папоротников выше по склону, а я остановилась содрать немного осиновой коры. Шарики высохшего сока на бледной коре напоминали застывшие капельки крови, отливая темно-малиновым цветом в проникающем сюда солнечном свете.
Какой-то звук отвлек меня от созерцания, я подняла голову и посмотрела в ту сторону, откуда он донесся.
Я снова услышала тот же звук – тонкий мяукающий крик. Он доносился откуда-то сверху, как мне показалось – из каменистой теснины почти у самой вершины холма. Я поставила корзину на землю и начала подниматься…
– Джейли! – окликнула я. – Иди сюда! Кто-то оставил ребенка.
Треск веток под ногами и приглушенные ругательства предшествовали ее появлению на холме, пока она прокладывала себе путь сквозь колючий кустарник на склоне. Лицо у нее было красное и злое, в волосах запутались мелкие веточки.
– Чего ради, во имя Господа… – начала она, но тут же бросилась ко мне. – Кровь Христова! Положи его!
Она выхватила ребенка у меня из рук и положила его туда, где я его обнаружила, – в небольшое углубление в камнях. Оно было гладкое, чашеобразное, меньше ярда в поперечнике. Сбоку от углубления стояла небольшая деревянная чашка, наполовину наполненная свежим молоком, а в ногах у ребенка лежал букет полевых цветов, перевязанных красным шнурком.
– Но ведь он болен! – запротестовала я, вновь наклоняясь к ребенку. – Кто мог бросить здесь больное дитя?
Ребенок и в самом деле был очень болен: маленькое сморщенное личико позеленело, под глазами легли темные тени, маленькие кулачки слабо двигались под пеленкой. Дитя вяло обвисло у меня на руках, когда я его подняла. Удивительно, что у него хватало сил кричать.
– Его родители, – коротко ответила Джейли на мой вопрос, отстраняя меня движением руки. – Оставь его. Идем отсюда.
– Родители? – возмутилась я. – Но…
– Это оборотень, – объяснила Джейли нетерпеливо. – Оставь его, и пойдем. Быстрее!
Увлекая меня за собой, она снова нырнула в подлесок. Громко протестуя, я спускалась вместе с ней до конца склона; обе мы раскраснелись и тяжело дышали, но только в самом низу я смогла ее остановить.
– В чем дело? – спросила я. – Мы же не можем бросить больного ребенка вот так, прямо под открытым небом. И что ты имеешь в виду, называя его оборотнем?
– Оборотень, – все с тем же нетерпением повторила она. – Ты же знаешь, что такое оборотень? Когда эльфы украдут человеческое дитя, они оставляют свое взамен. Такого подмененного ребенка можно узнать по тому, что он все время беспокоится и кричит, не становится румяным и не растет.
– Я, конечно, знаю об этом, – сказала я. – Но ты же не веришь в подобную чепуху, Джейли?
Она вдруг бросила на меня странный взгляд, полный настороженной подозрительности, но почти в ту же секунду черты ее лица расслабились и приняли обычное выражение слегка циничной насмешки.
– Нет, не верю, – согласилась она. – Но здешний народ верит.
Она с беспокойством посмотрела вверх, но со стороны каменной расселины больше не доносилось