Утренний дождь – до обеда…. Галина Рябинина
Я же вижу, ты нормальный парень! Перед тобой две женщины! Ты же видишь, нам плохо! Нам надо выйти на воздух, умыться, в нормальный туалет, наконец! Зачем ты нас мучаешь?
На лице их бездушного надсмотрщика ничего не отразилось. Казалось, все, что Марта говорила, пролетало мимо него. Точно – он не видел в ней человека. Укусить его что ли, чтобы пробить ледяное равнодушие. Странный, конечно, способ доказать, что ты человек.
– Никто вас не мучает, просто вы должны делать то, что должны.
– Мы ничего вам не должны! Почему, почему ты считаешь, что можешь распоряжаться нашей жизнью?
– А когда кто-нибудь посылает солдат в другую страну на смерть? И все считают, что так и надо. Он имеет право распоряжаться их жизнью? Жизнь так устроена, – он помолчал с минуту. – А вас пока никто не убивает.
Появилась какая-то живая мысль. Только Марта хотела за нее зацепиться, чтобы раскрутить его на разговор, как тот быстро вышел и захлопнул дверь.
Черт!
Расстроенная, Марта подошла к Бируте. Она уже неплохо видела в темноте. По крайней мере передвигаться могла вполне уверенно, не ощупывая пространство вокруг себя. Очертания предметов она хорошо различала. Да и запомнила, где что стоит. Бирута уже проснулась, и Марта помогла ей пересесть на диван.
Со времени появления здесь Марты состояние Бируты заметно улучшилось. Рацион их питания был, конечно, несколько однообразным, но они не голодали. И силы к Бируте понемногу возвращались. Она уже вставала и вместе с Мартой «прогуливалась» вдоль полок с соленьями. Так как часов у них не было, то время завтрака, обеда и ужина определяли интуитивно. Ознакомившись с содержимым консерваций, старались разнообразить свое меню, насколько это было возможно.
Бирута уже давно не спала и слышала их разговор с самого начала.
– Сильно ударилась?
– Да нет, ничего. Надо же, гад какой! А я еще про него подумала – воспитанный, на «Вы» ко мне обращается.
– Я, когда вас слушала, пыталась составить его психологический портрет. Насколько это возможно, конечно, по краткому наблюдению. Перед моими глазами все-таки за годы работы в школе сотни подростков прошли. А он недалеко ушел от школьного возраста, в том числе и ментально. По характеру вроде не жестокий, но и недобрый, очевидно с психологическими проблемами, внешне самоуверенный, но в то же время не уверенный в себе. Так бывает. Зацикленный на чем-то.
– Ну да, он как будто не слышал меня, точнее, не слушал. И ты обратила внимание: сказал, что не знает, что от нас нужно?
– Да. Явно несамостоятельный в своих поступках. И в то же время не просто исполнитель. Создавалось впечатление, что он обдумывал, какие принять решения. Не механически исполняет приказы, выбирает какие-то опции. Хотя смысл слова «опции» ему вряд ли известен. Впечатление образованного молодого человека не производит. Какие-то у него проблемы. И он рассчитывает с нашей помощью их решить. Хотя, может, я и лишнего нафантазировала на основе такого краткого общения.
– Я не ожидала, что он меня ударит. Он не казался ни обозленным, ни агрессивным. Бирута улыбнулась:
– Так