Пространство Откровения. Аластер Рейнольдс
вошла в атриум внутри перевернутой пирамиды-опоры. Постояла несколько секунд, чтобы глаза привыкли к слабому освещению. Достала из-под полы ружье с отравленными пулями. Осмотрела выход на случай, если Тараши надеется улизнуть. В том, что клиента здесь не оказалось, не было ничего удивительного.
Атриум пуст. Видны отчетливые следы мародеров. Лупит по металлу дождь. Хоури всматривалась в изувеченные, запыленные скульптуры, что на медных тросах во множестве свисали с потолка. Некоторые упали на мраморную террасу, острые металлические крылья птиц воткнулись в пол. Похожая на известь пыль покрывала их маховые перья.
Хоури подняла глаза к потолку.
– Тараши! – позвала она. – Слышишь меня? Я иду.
Ее немного удивляло отсутствие телевизионщиков. Раньше такого не бывало. Конец охоты близок, а нет ни прячущихся по углам операторов, ни толпы пьяных от предвкушения крови зевак, которые всегда увязываются за съемочными группами. На зов никто не ответил, но Хоури знала: цель где-то выше потолка.
Охотница пересекла атриум, направляясь к винтовой лестнице, ведущей в сам тетраэдр Монумента. Поднималась быстро, высматривая крупные предметы, с помощью которых можно перекрыть путь отступления жертвы. Тут хватало разбитых произведений искусства и ломаной мебели. Хоури свалила их в кучу на верхней площадке лестницы. Пусть эта баррикада и преодолима, она задержит Тараши, а Хоури ничего другого и не надо.
Пока она работала, с нее сошло семь потов и разнылась спина. Слегка переведя дух, Хоури приступила к наблюдению за окрестностями. Непрестанное арпеджиато в голове говорило о том, что Тараши совсем близко.
Верхняя часть Монумента была отведена под индивидуальные усыпальницы Восьмидесяти. Эти маленькие мемориалы располагались в стенных нишах, а сами стены из величественного черного мрамора поднимались на головокружительную высоту, к потолку, поддерживаемому колоннами с кариатида ми в соблазнительных позах. Стены, пронизанные арками, перекрывали обзор, и в любую сторону было видно лишь на не сколько десятков метров. Три треугольника, составлявшие потолок, местами были пробиты, сквозь дыры в зал проникал тусклый серый свет. Из самых больших пробоин хлестали дождевые струи.
Хоури заметила, что половина ниш пустует: может, гробницы разграблены, а может, родственники усопших забрали их бренные останки, чтобы захоронить в более надежных местах. Из оставшихся могил две трети сохранились хорошо: есть и портреты погребенных, и таблички с их биографиями, и их любимые вещи, расставленные в определенном порядке. Были и такие, где виднелись голограммы статуй, а в двух открытых гробницах лежали забальзамированные тела, явно побывавшие в руках опытного таксидермиста, который заштопал наиболее страшные раны, явившиеся причиной смерти.
Хорошо сохранившиеся могилы не привлекали внимания Хоури, она осматривала лишь те, что подверглись надругательствам вандалов. Тут хватало всяких обломков.