Рассказы из правого ботинка (сборник). Александр Рудазов
батенька, мы тут видим то же самое, что видит в данный момент подопытный, но под другим углом – вот некоторые объекты немного и… не в форме. Встаньте вот здесь… да, да, вот сюда… и чуток наклонитесь. Теперь вы видите то же, что и он.
– А, понятно… – все еще неуверенно кивнул Попов. – Профессор, а… а нельзя в эту картинку снег добавить?… Как бы… для красоты чтобы…
– Нельзя. А теперь – раздевайтесь и ложитесь, – нетерпеливо подтолкнул его профессор, выключая проекторы. – Учтите, что потерянное время нам никто не оплатит.
Попов крайне неохотно проследовал к свободному ложу. В лабораторию с трудом протиснулся огромный Лелик, невнятно взрыкнул, снял боковую панель с агрегата и начал там что-то переключать.
– Еще подписать вот здесь и здесь, – сунул Попову бумагу профессор, пока тот устраивался поудобнее. – И еще вот здесь. А здесь – число проставьте. Ну и вот тут последнюю роспись – как бы для ровного счета чтобы…
Ложе оказалось жестким и холодным. А запах хлорки почему-то усилился еще больше. Попов поворочался, безуспешно пытаясь найти позу, в которой было бы приятно заснуть, но в конце концов сдался. Гадюкин деликатно сделал ему инъекцию, прикрепил к вискам контакты, зафиксировал веки крохотными зажимами и ловко прыснул в оба глаза из крохотной спринцовки.
– Это что?… – поморщился Попов.
– Для увлажнения глаз. Вы не будете моргать двенадцать часов, батенька… – рассеянно ответил профессор, поворачивая тумблер и доставая «наглазники». – Готовы?
– Минуточку… да, готов. Включайте.
– Ну что ж, батенька, приступим… – коснулся сенсора Гадюкин.
– Профессор, а… а как… как ваше имя-отчество?… – неожиданно вспомнил Попов.
– Аристарх Митрофанович, – ответил Гадюкин. – Спокойной ночи, батенька…
– Минуту, профессор! – вдруг приподнялся на локте Попов. – Это что же – вы увидите мой сон?! Так же, как те?!
– Конечно, батенька, конечно… Не переживайте, за стены этой лаборатории он не выйдет. Все между нами.
– Нет, постойте! Я… я так не согласен!… не согласен!… Уберите свои присоски, я… я… я… я…
– Поздно спохватились, батенька!… – ласково пропел профессор Гадюкин.
Но Попов этого уже не услышал. Он крепко спал.
Мирно текли часы. За окнами стемнело, и профессор Гадюкин зажег свет. Подопытный, которому снились кошмары, благополучно проснулся, был осмотрен, получил еще одну инъекцию вкупе с честно заработанным чеком и был выпровожен восвояси. На миг профессор задумался, как тот доберется домой в столь поздний час, но быстро об этом позабыл.
Ассистент принес из буфета поднос с ужином. Точнее, семь подносов – один профессору и шесть себе.
Лелик никогда не жаловался на аппетит.
Гадюкин неторопливо поужинал, сыграл с Леликом партию в шахматы (тот, как всегда, выиграл) и вновь приступил к работе. Развернув эль-планшетку, он вывел на нее показатели приборов, включил микрофон и начал надиктовывать:
– Одиннадцатое