Зуб дракона. Алексей Клёнов
Какой-то Танаев Владимир. Он лечился в психиатрической больнице, но малый безобидный.
Мама с упреком сказала:
– Ох, Валя, Валя. Пытаешься нас успокоить, как маленьких. Можно подумать, только с такими тебе и приходится дело иметь.
Валька улыбнулся, взял мамину руку в свои, и поцеловал.
– Да, нет, конечно, я утрирую. Но все не так опасно, как Вам, многоуважаемая Наталья Семеновна, представляется. Давайте лучше еще выпьем.
Он взял бутылку, наполнил рюмки почти до краев и спросил меня:
– Кстати, архивариус, а ты почему до сих пор не женат? Пора бы.
Ответила за меня мама:
– У него, Валя, невеста в Москве. Учится с ним на одном курсе. Хорошая девушка, очень красивая. И имя у нее прекрасное – Наташа. Они как-то приезжали вместе. В прошлом году, да, Игорек?
Я нехотя буркнул:
– В позапрошлом… Давайте не будем об этом.
Валька посмотрел на меня с недоумением.
– Что еще за новости? Почему не будем? Радоваться надо чудаку, а он – не будем…
Мама сказала то, что должен был сказать я, но сказать не решился:
– Не обращай внимания, Валя. Она не пишет уже месяц, поэтому Игорек нервничает. А мало ли чего? Сейчас у нее сессия, она занята, это естественно.
Я мысленно взмолился. Господи, бедная мама! Она до сих пор имеет представление о сессиях по годам своей юности! Да мы с Наташкой каждую сессию не вылезали из постели, словно это и было нашим главным занятием, а сессия – это так, между делом. И ничего, прекрасно сдавали. И уж если что мешало ей писать, то сессия – в последнюю очередь.
Валек между тем пожал плечами.
– Ну, что же, не будем, так не будем. Только я уверен, что все образуется, – и, помолчав, добавил глухо: – Нельзя исправить только одного – смерти.
Тон его был таким, что у меня мурашки по спине поползли. Я видел, как вздрогнула от этих слов мама, и в глубине ее глаз метнулся испуг. Нет, что-то с Валькой все-таки не в порядке. Вот и мама это замечает. Похоже, он переменился не только внешне.
Дальше разговоры потекли мирно, без всплесков. А после третьей рюмки мама, сославшись на усталость и хмель в голове, отправилась спать, оставив нас вдвоем. Несколько минут мы молчали, словно не зная о чем говорить. Валька налил еще по одной, мы, все так же молча, выпили. Пошарив руками по карманам, Валька достал зажигалку и сигареты.
– Пойдем, покурим.
Я повернулся к подоконнику, взял старенькую, папину еще, глиняную пепельницу в форме лаптя с отбитым краем и поставил на край стола.
– Кури здесь.
Валька протянул пачку.
– А ты?
– Давай и мне.
Прикурив, Валька глубоко затянулся и спросил меня:
– Игорек, ты как-то странно на меня смотришь. Как будто у меня на лбу рога выросли. Что с тобой?
Я ответил уклончиво:
– Не знаю, Валька. Я еще сам не понимаю, но ты… ты такой странный стал, не такой, как прежде.
Валька усмехнулся:
– Какой же?
Я