Тени Черного леса. Алексей Щербаков
больше проникался уважением к этому чекисту. Лейтенант следил за его глазами – и видел: чекист слушает очень внимательно. И не просто слушает, а сопоставляет то, что слышит, с тем, что знает… Становилось понятно, что его развязность и веселость – только поза. Глаза были очень умные и внимательные.
– Понял, – кивнул Еляков, когда Мельников закончил. – Где теперь этот недостреленный тип?
– В местной больнице. Доктор сейчас ему помощь оказывает… Да что с ним случится? Выживет, не помрет. Этот доктор, конечно, не военный… Но, говорят, дело свое знает.
– Тогда черт с ним. Пока. Так ты говоришь – литовец?
– Не ручаюсь. Но что не немец, точно. В таком положении человек обычно говорит на родном языке. По крайней мере – ругается. А этот именно ругался. Я изучение любого языка начинаю с ругательств. И как послать по-литовски – знаю… Только что он тут делает?
– Это как раз просто. Вы слышали что-нибудь о «лесных братьях»?
Мельников подумал.
– Что-то в госпитале приходилось. Это вроде «партизанки»?
– А тут уж я не понял.
– Местные жители их так назвали… Сталкивались мы с отрядами на западе Белоруссии. Не поймешь, за кого они были. За свободную Белоруссию, в общем. Вроде бандиты, а вроде и не совсем… Но против наших. Не знаю как с немцами, по-моему, они больше с мирными поляками воевали. И с евреями, до которых немцы случайно не добрались. Да и вообще – со всеми, у кого добра побольше.
– Здесь дело серьезнее. Это литовские националисты. На самом-то деле, конечно, – немецкие прихвостни. Кого-то из них обманом втравили в это дело, а другим просто деваться некуда. Под немцами они, как и ваша «партизанка», очень активно истребляли поляков и евреев. Так что теперь им деваться особо некуда. Либо в Сибирь, либо в лес. К ним пристали и кое-кто из немцев, кто так и не понял, что война закончилась.
– Но что им делать на территории Восточной Пруссии? И к тому же… Допустим, кто-то ненавидит Советскую власть. Ладно. Берет ружье и сражается против Советской власти и тех, кто ей помогает. Понятно. Но при чем тут немцы, которых они уложили? Эти господа в любви к нам не замечены… И даже, судя по всему, наоборот, – занимались чем-то очень секретным.
– Вот с этим и будем разбираться. Я думаю, вам не стоит напоминать: все, что вы здесь услышите, – государственная тайна. В случае чего и до трибунала не доживете.
– Не вчера родились, товарищ капитан…
– Не обижайтесь, это я на всякий случай. Эти люди, как вы выяснили, имеют отношение вот к этому…
Еляков достал карту и ткнул пальцем в обширный лесной массив восточнее Зенебурга.
– Черный лес?
– Именно. А ты еще серьезней, чем мне о тебе говорили. Про лес пронюхал… Так вот, об этом самом объекте. Вот именно этим я и занимаюсь. Что там – черт его знает. Потому что проникнуть сквозь тамошние мины пока что не удалось. Нагородили столько… Сплошь мины. Лезть туда по дури не получается. А у нас – как всегда. Забыли про это дело. Но тут началось вокруг этого леса