Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров. Виктор Мережко
полезла в карман кофты, достала несколько купюр, протянула ему:
– Хватит?
– Через час будем в Варшаве! – радостно рассмеялся извозчик и ударил по лошадям.
От ветра и тряски проснулась Ривочка, заплакала.
Соня стала укутывать ее, прижимать к себе, но ребенку, видно, было холодно, он плакал все громче. Соня стянула с себя кофту, накрыла девочку, и та наконец затихла. Бричка, покачиваясь, ехала по неровной дороге, извозчик тихонько напевал что-то себе под нос. Соня полезла в корзинку, нащупала плотный пакет с деньгами и довольно усмехнулась.
Больница была лучшей в Варшаве: с мраморным полом, дорогими светильниками на белых стенах и даже собственным ботаническим садом.
Палата, которую заняла Соня, была самой дорогой в детском отделении. Ривочка лежала в кроватке и натужно кашляла, задыхаясь. Рядом с ней стояли немолодой доктор и Соня. Доктор печально качал головой, иногда бросал укоризненный взгляд на мать.
– Плохо, совсем плохо.
– Сделайте что-нибудь. Я хорошо заплачу. – В глазах Сони стояли слезы.
– Здесь деньги не помогут, – усмехнулся доктор, – у ребенка двухстороннее воспаление легких.
– Откуда это взялось?
– Вам виднее, пани. Где-нибудь застудили.
Соня стала тихонько плакать. Подсела на стул к кроватке дочери, погладила ее по горячей голове. Доктор залюбовался ее длинными тонкими пальцами, подошел поближе:
– У вас очень красивые руки.
– Да, – сквозь слезы согласилась она и опять усмехнулась. – Красивые… Соня Золотые Ручки. – Подняла на доктора глаза. – Сделайте что-нибудь. Прошу вас, пан доктор.
– Вы иудейка?
– Да.
– Здесь неподалеку есть синагога, пойдите помолитесь. Особенно если грешны.
– Грешна, – шепотом ответила девушка.
– Вот и идите. А Господь поможет вашей девочке.
Соня послушно последовала к двери.
Она неторопливо брела по шумной улице большого города, ни на кого не обращала внимания и тихонько плакала.
Синагога действительно находилась совсем недалеко. Девушка постояла какое-то время при входе, затем направилась внутрь. Синагога была почти пустая. Соня выбрала себе укромное местечко, закрыла глаза и стала молить Господа о помощи, о поддержке, о милости. Слезы текли по ее щекам.
Рива кашляла так надрывно и тяжело, что смотреть на ее мучения было невыносимо. Девочка временами начинала громко плакать, потом тут же затихала и снова начинала кашлять. Соня беспомощно сидела рядом, гладила малышку по голове, меняла влажную тряпочку на ее лобике.
В пасмурный день кладбище казалось унылым. Плитка на могиле умершей Ривочки была аккуратная, даже изящная. Соня в полном одиночестве и отрешении стояла перед нею, не молясь, ничего не произнося. Просто смотрела перед собой и молчала. Она повернулась, чтобы уйти, и тут увидела того самого доктора, который лечил Риву. Он издали сочувственно поклонился ей, приложив руки к груди. Соня никак ему не ответила и направилась