Момент истины. Владимир Осипович Богомолов
постояли на перроне, где в многолюдном, очень шумном кругу, распаленные азартными выкриками зрителей, обливаясь потом, состязались в веселом переплясе двое: пожилой, кряжистый, с бочкообразной грудью старшина-артиллерист (несмотря на возраст, вся его тучная фигура дышала здоровьем и силой) и маленький круглоголовый пехотинец, этакий задорный живчик, крепыш лет восемнадцати, с новеньким орденом Ленина на гимнастерке.
Затесавшись в толпу увлеченных пляской зрителей, Таманцев и Андрей могли теперь вблизи хорошенько рассмотреть наблюдаемых.
У капитана было толстощекое, совершенно круглое, с утиным носом и мелкими щербинками бабье лицо, некрасивое, но очень доброе. За мочкой правого уха темнела родинка величиной с горошину. Большими зеленоватыми глазами он увлеченно следил за плясавшими и улыбался. Над правым карманом его гимнастерки желтела нашивка за ранение, над левым – виднелась планка с ленточками ордена Красной Звезды и двух медалей.
Лейтенант не сводил глаз с плясавшего и от души смеялся, показывая рот, полный ровных белых зубов. В его юношеском, мягкого очерка лице было что-то нежное, девичье, и Таманцеву он вдруг напомнил светловолосую артистку, певшую партию пастушка в единственной слышанной Таманцевым опере.
На обоих офицерах было не новое, но чистое обмундирование, свежие подворотнички, а на ногах – форменные, массового пошива яловые сапоги, отпечатки которых, как еще вчера определил Таманцев, несомненно, не имели сходства со следами, обнаруженными у родника.
Если Андрей разглядывал офицеров главным образом с любопытством, то Таманцев сосредоточенно работал: на всякий случай составлял мысленно и запоминал словесные портреты обоих – занятие сложное, требующее острого глаза, опыта и наблюдательности.
По перрону пробегали два молоденьких лейтенанта – рыжеволосый, коренастый, с забинтованной рукой на перевязи и тонкий, сутуловатый, с пачкой газет под мышкой. Увидав Андрея, стоявшего позади круга зрителей, они бросились к нему.
– Блинов, ты?! Вот это встреча!.. Здорово! – вперебивку закричали они, пожимая Андрею руку и хлопая его по плечу. – Ты где?
– 3-здесь… – смущенно промолвил Андрей.
– Смотри!.. Мы-то думали, ты там… – указал рукой на запад рыжеволосый, и оба продолжали: – Говорили, ты после госпиталя в разведку попал… за линию фронта… А ты по тылам кантуешься…
– А вы к-как, р-ребята? – попытался перевести разговор Андрей.
– Два месяца в боях… Видишь, по ордену прибавилось… До Восточной Пруссии дошли… – тараторили лейтенанты. – А ты свои чего не носишь?… Три благодарности от Верховного…
– Как там в б-батальоне? Васек К-косолапов, Терпячий, Скоков?
– Васек убит, а Терпячий в госпитале!.. И комбат убит, и замполит!.. Еще под Минском… Прямое попадание в капэ!.. – перебивая друг друга, восклицали лейтенанты. – Наумов на амбразуру лег – посмертно Героя дали… И ротный твой погиб, и Фельдман… А Басову ноги оторвало… И меня тоже