Обнаженная в шляпе. Далия Трускиновская
ощущался пальцами. Но вот увидеть его глазами – дудки!
Людмила громко ахнула.
Зуев сделал быстрый вдох, короткий выдох и с места рванул во всю прыть.
Бегуном он был прескверным, но, поскольку за ним никто не гнался, метров через двести он, сопя, перешел на шаг.
Главное теперь было – никогда в жизни не встретиться с Людмилой Ковыльчик.
Глава седьмая
МОДЕЛЬ
Вместо ожидаемых комплиментов Зуев получил мощный нагоняй. Его потрясающая оперативность и находчивость были зачеркнуты намертво – ведь он упустил купальник! А этот потрясающий купальник можно было использовать не менее десяти раз – если не выводит!? кандидатуру из воды посреди людного пляжа.
– Трудно было отвезти ее на речку? – негодующе вопрошал Игрушка. – Трудно было дотерпеть до вечера?! В полумраке хоть голышом купайся – никто не заметит!
Слушая упреки, Зуев разглядывал фотографию и вздыхал. Он же, и не окуная Людмилу в воду, мог сообразить, что на снимке – вовсе не она. Оказалось, что спина спине – рознь. И Зуев, в ожидании следующего задания, втемяшивал в стыдливую память изгибы и округлости обнаженной незнакомки.
Наташа Меншикова обошлась без упреков, Она просто сквасила рожу и вычеркнула Людмилу Ковыльчик из списка.
Осталось семнадцать кандидатур.
Три из них уже числились за Игрушкой. Но начал он, естественно, с четвертой.
Дело в том, что Игрушку попросили об одолжении. Просила симпатичная девушка – он не мог отказать. Одолжение было такое – зайти в мастерскую, вызвать Петра Трофимыча, сказать, что от Лены, получить отремонтированный фотоаппарат и принести его на следующий день в редакцию.
Данный Петр Трофимыч трудился аккурат возле Игрушкиного дома, а Лена жила на другом конце города.
И вот, получив аппарат и поразившись всяким импортным надписям на футляре, корпусе и объективе, Игрушка повесил его на плечо и зашагал к дому. Он планировал обзвонить три свои кандидатуры и хоть одной назначить рандеву.
Поскольку и Костяй, и он вращались в одном и том же кругу мелких служащих, богемы невысокого ранга и местной интеллигенции, с большей частью списка он был кое-как знаком. И предлог для звонка потребовал бы незначительного напряжения фантазии.
Сочиняя три предлога, он и столкнулся с Мальвиной.
На самом деле ее звали как-то иначе. Кем она числилась на службе, никто не знал, возможно, лаборанткой на полставки, возможно, библиотекарем на фабрике с населением в триста малограмотных душ, Мальвину ценили не за это, а за декоративность.
Несколько раз она была у Костяя в редакции. Как-то Наташа видела их вместе в ночном барс. Причем как и с кем она сама попала в этот бар, осталось тайной.
Итак, красавица Мальвина, проходившая в списке под номером шестнадцатым и одетая, как всегда, экстравагантно до изумления, шествовала прямо на Игрушку.
Игрушка замер, схватившись за аппарат, и его осенило.
Больше всего на свете Мальвина жаждала быть в центре внимания – иначе не одевалась бы с таким в�