Курортное убийство. Жан-Люк Банналек
блистал чистотой. Вероятно, ресторан и бар недавно ремонтировали, так как все здесь выглядело новым. Звукоизоляция была просто великолепной, в помещение не проникал ни один звук – ни с улицы, несмотря на три окна, ни из вестибюля, где располагался вход в отель. Окна были наглухо закрыты, Дюпен специально в этом удостоверился.
Безукоризненный порядок и чистота являли собой зловещий контраст с ужасающим видом трупа. На белоснежных стенах висели – как и в каждом общественном месте этого городка – копии картин мастеров, живших в колонии художников в конце девятнадцатого века. Этими копиями можно было полюбоваться в самых крошечных кафе и лавчонках. Казалось, ими был увешан весь Понт-Авен.
Дюпен не спеша прошелся по помещению, хотя и не надеялся обнаружить что-нибудь существенное. Собственно, он ничего и не нашел. Он неловко выудил из кармана маленький красный блокнот и черкнул на странице пару фраз.
Кто-то попытался резко открыть дверь, которую Дюпен запер изнутри. Дверь не поддалась, и снаружи в нее громко постучали. Дюпен хотел было проигнорировать стук, но не стал возражать, когда Риваль, вопросительно посмотрев на шефа, направился к входу. Дверь с шумом отворилась, в ресторан ввалился Реглас, а затем раздался голос Кадега:
– Приехал доктор Лафон и криминалисты – Рене Реглас и его люди.
Дюпен тяжело вздохнул. Он постоянно забывал о Регласе, величайшем криминалисте всех времен и народов. Реглас приехал с тремя помощниками, которые стремительно вошли вслед за ним и прошли мимо комиссара. Доктор Лафон вошел последним и сразу направился к трупу. Он мельком взглянул в сторону Дюпена и не слишком вежливо буркнул:
– Bonjour m’sieur.
Реглас решительно повернулся к Кадегу и Ривалю.
– Господа, осмелюсь попросить вас покинуть помещение до тех пор, пока мы не закончим работу. В ресторане сейчас могут находиться только комиссар, доктор Лафон, я и моя команда. Прошу вас, обеспечьте это. Добрый день, господин комиссар, добрый день, господин доктор.
Дюпену стоило большого труда сдержать раздражение. Он не произнес ни слова. Они с Регласом не испытывали друг к другу ни тени симпатии.
– Доктор Лафон, прошу вас работать осторожно, чтобы не оставить новых следов. Спасибо.
Реглас извлек из чехла огромный фотоаппарат.
– Сейчас мои коллеги начнут проводить дактилоскопию. Лагранж, сюда. Мне нужны возможные отпечатки пальцев со стойки бара, со стакана, с бутылки и с пола вблизи трупа. Работайте методично и не спеша.
Лафон, не говоря ни слова, поставил свою сумку на один из столов рядом со стойкой бара. По его реакции было непонятно, слышал ли он предупреждение Регласа.
Дюпен направился к двери, желая только одного – скорее покинуть помещение. Он молча открыл дверь и вышел.
Тем временем в вестибюле отеля, где находилась стойка регистрации, становилось все более шумно и многолюдно. Несомненно, что слух об убийстве уже облетел и отель, и всю деревню. У стойки, оживленно переговариваясь, стояли несколько постояльцев,