Баллада об индюке и фазане. Далия Трускиновская
Бабка склонилась над кружкой и забормотала. Поскольку она, приготовляя свои отвары, всегда бормотала, мы к этому привыкли, и я не обратила бы внимания на бабку, если бы не странная процедура с моей рукой. Да и то – я слишком поздно вслушалась и уловила лишь несколько слов.
– …Страшно или больно… …вольно… скажешь – довольно, скажешь – довольно… А затем пошла какая-то неразбериха. Я терпеливо ждала, чем все это кончится. Когда бабка перестала бормотать, вода в кружке почти остыла. Я успела провязать два ряда.
– Выпей, – сказала бабка.
– Зачем?
– Увидишь.
Бабкины травы не раз вылечивали меня. Кто ее, бабку, знает – может, она увидела у меня на лице признаки какой-то зарождающейся хвори? Я, долго не рассуждая, вынула из кружки распаренный букетик и выпила все без остатка.
И в эту минуту задребезжал дверной звонок. Увидев Кузину, я сразу поняла, что она не с пустыми руками. И дело тут вовсе не в ее набитой сумке.
Кузина принесла в клювике идею.
– У меня есть к тебе несколько основополагающих вопросов, – начала она чуть ли не с порога. – И первый из них: когда ты в последний раз видела Бориса?
– Вот именно тогда! – отрубила я. Мы несколько месяцев ни словом о нем не обмолвились. И мне очень не хотелось, чтобы Кузина затеяла о нем разговор. Все-таки во мне еще не было желанного равнодушия, которое бы позволило говорить о нем как о постороннем человеке.
– Больше – ни разу? На улице не встречала? Точно?
– Нет. Точно – не встречала.
– Тогда – слушай, – торжественно начала Кузина. – Только не говори сразу «нет». Я спланировала очень злую шутку. Ты меня знаешь – с хорошими людьми я таких шуток не устраиваю. Он сделал все возможное, чтобы напороться именно на эту шутку. Мы стукнем его по самому больному месту. Чего он, по-твоему, больше всего боится? Ну?
– Вылететь с работы.
– Фиг. Вылететь из семьи! Работу-то ему тесть устроит какую душе угодно… И если над ним нависнет угроза вылететь из семьи, это будет только справедливо. Втерся в доверие, а сам на стороне повадился свинячить!
– Ну и зачем тебе понадобилась его семья?
– Я хочу насмерть перепугать его. Чтобы он несколько месяцев прожил в диком страхе. Понимаешь? В страхе, что все его благополучие вот-вот рухнет.
От этих угроз страшно почему-то стало мне.
– Послушай, а нельзя ли притормозить? В конце концов, формально он ни в чем не виноват. Он ничего мне не обещал. Я сама порвала наши отношения. Пусть уж себе существует! Я на него зла не держу. Он меня решительно ничем не обидел.
– Нет, – объявила Кузина, – если его теперь не щелкнуть по носу, он Бог знает что натворит. Их слишком много развелось, этих обаятельных сволочей, которые выбирают себе новую семью, как дойную корову на базаре. Надо хоть одного проучить. Уж больно ловко он приспособился пользоваться всем, что подворачивается под руку. Тобой вот попользовался. Для разрядки. Еще какой-нибудь юной вороной попользуется. Женой пользуется – для положения в обществе. Видела я позавчера его жену. Показали. Если одним словом – декоративная