Шайтан-звезда (Книга вторая). Далия Трускиновская
не закрывал ее лица, да и сам тюрбан она, войдя, сразу же сорвала, так что евнухи окаменели, переводя взгляд с незнакомки на свою госпожу и с госпожи – на незнакомку.
Сходство лиц было поразительное.
Эта женщина, одетая в мужской наряд, успела распустить черные волосы так, как распускала их сама Абриза, когда тетке Бертранде или служившим ей девицам не удавалось заставить ее заплести косы. И длины они оказались такой же, и так же завивались тяжелыми жгутами.
– О доченька! – сказала Шакунта, не двигаясь с места. – Вот я и нашла тебя! О моя Шеджерет-ад-Дурр! Какая же ты красавица!
Сейчас к ее рукам не были примотаны толстыми ремнями боевые куттары, обагренные кровью, и на ногах у нее не было тяжелых боевых браслетов из наисквернейшего серебра, и волосы не покрылись пылью и грязью от кувырков по окровавленной земле, и рот ее не был оскален, и дыхание, подобное змеиному или кошачьему шипу, не вырывалось громко, одновременно с ударом куттара. Но Абриза узнала ее – ту, что спасла ее из когтей Фатимы!
– О матушка!.. – прошептала она, впервые в жизни произнося это слово. – Я знала, что ты найдешь меня! О матушка! Как ты похожа на меня!
И побежала через всю комнату, и повисла на шее у Шакунты, целуя ее в щеки!
С Шакунтой же произошло нечто неожиданное – руки и ноги отказались ей повиноваться, и хуже того – от избытка чувств она лишилась дара речи, и, будь рядом Саид или Мамед, как она, увы, привыкла их называть, они немало удивились бы этому.
– Идем, о матушка! – твердила между тем Абриза. – Ты непременно должна поесть с дороги, и мы пошлем невольниц в хаммам, чтобы все для тебя приготовить, и я прикажу принести для тебя все платья, какие у меня есть, чтобы ты переоделась, и прикажу принести ожерелья, и жемчуг, и браслеты, и покрывала! Как прав был тот рассказчик – ты воистину Захр-аль-Бустан, лучший цветок в саду! Я знала, что мы встретимся! О, как ты похожа на меня! Теперь мы никогда не расстанемся!
Абриза провела рукой по волосам и по щеке матери, и мать ответила ей точно таким же движением.
– О Шеджерет-ад-Дурр, о любимая! – повторяла Шакунта. – Нам больше нельзя расставаться! Как ты похожа на меня! Мечта моя сбылась, дело мое совершилось… Вернее, половина дела…
Но Абриза, не поняв, что бы это означало, и не желала сейчас ничего понимать. Радость ее не знала предела, все ее желания осуществились. Недоставало лишь ребенка – ведь вокруг нее собрались решительно все, кто ее любил, и не было больше соперницы!
Абриза хлопнула в ладоши, вызывая своих невольниц, подаренных аль-Асвадом.
Вбежали девушки, числом восемь, и, не успев завершить поклона, услышали столько приказаний, что растерялись, ибо на каждую невольницу пришлось не меньше трех или четырех.
Наконец одна побежала к дворцовой кухне за лакомствами, другая ей вслед – за напитками, третья – туда же за пилавом, и еще одна – снаряжать гонцов в хаммам, чтобы оттуда выпроводили всех и приготовили помещение для невесты аль-Асвада и ее матери, а еще одна – известить через евнухов аль-Асвада