Барбаросса. Валентин Пикуль
«зимней кампанией 1939/40 годов» или скромнейше называли эту войну «зимним вооруженным конфликтом». Немцам же повезло по той причине, что, пристально наблюдая за боями на Карельском перешейке, они, по сути дела, ставили точный диагноз всем потаенным болезням, которые уже достаточно ослабили Красную Армию за годы глупого шапкозакидательства. Во-первых, немцы убедились, что русские тоже из костей и из мяса, а потому страдают от жестоких морозов, как и все люди на свете. Моторы танков не заводились, танкисты всю ночь подогревали их кострами, разведенными под днищами машин. Немецкие офицеры издавна служили в финской армии инструкторами, и потому их не удивляла маневренная подвижность лыжных батальонов, тогда как советские войска, увязая в сугробах, маневрировать не умели; Сталин надеялся расправиться с финнами за две недели, но с первого же дня боев его дивизии попали в окружение и были разбиты, а жестокие приказы не помогали – армия топталась на месте. Весь финский народ сплотился в эти дни воедино, чтобы дать отпор сталинским претензиям.
Немецкие наблюдатели докладывали Францу Гальдеру:
– Русский солдат остается хорошим в любых условиях, удивительно стойким и выносливым, но советское командование ни к черту не годится. Москва обвиняет своих офицеров в измене и в трусости, но они просто не научены воевать…
Лишь в конце года советские войска с трудом подошли к «линии Маннергейма», но прорвать ее не могли. Сталин материл Ворошилова, а тот предлагал усилить репрессии: «Провести радикальную чистку корпусов, дивизий и полков. Вместо трусов и бездельников (сволочей тоже немало) выдвинуть… Кулика или Щаденко». Сталин понимал, что Кулик и Щаденко с их тачанками до Хельсинки никогда не доскачут, и послал Льва Захаровича Мехлиса, чтобы перестрелял негодных.
– Расстреливать, – велел он Мехлису, – приказываю перед строем личного состава, чтобы напугать всех…
Мехлис перестрелял так много невинных, что вызвал даже протест военной прокуратуры. Но армия с места не сдвинулась, замерзая по-прежнему, и тогда Сталин назначил командующим С. К. Тимошенко; подтянули свежие войска, бросили в прорыв танки, авиацию – и лишь в конце февраля Тимошенко, после длительной паузы, повел армию на штурм «линии Маннергейма».
– Он… бездарен, – говорил Гальдер о Тимошенко, издали наблюдая за его действиями. – Этот маршал способен бить только в лоб, не признавая маневра, и его пиррова победа будет стоить очень большой крови…
Так и случилось: неся колоссальные потери, войска Тимошенко наконец-то прорвали «линию Маннергейма»!
Англия и Франция очень хотели бы помочь Финляндии своими войсками, но 5 марта 1940 года Швеция заявила, что войска союзников через свои порты не пропустит, Стокгольм советовал финнам начать переговоры с Москвой. Война закончилась штурмом Выборга; за 105 военных дней наша армия потеряла около 300 000 человек, но… Что выиграл Сталин?
Ничего. Напротив, он проиграл: весь мир убедился в слабости его армии, коммунисты других стран не понимали, почему СССР оказался в роли агрессора, и наконец итог всей войны подвела