Рус. Защитник и освободитель. Вадим Крабов
Северного моря встретило их ярким цветочным ковром.
Весна в этих краях скоротечна, как коротко и холодное лето. Надо торопиться, чтобы продолжить хоровод жизни. Быстро отсверкать яркими красками, скорее вырастить мелкие семена и вовремя уронить их в холодную землю, дабы зарылись они поглубже на долгую зиму. Тогда появится реальный шанс встретить следующее весеннее тепло и подарить тундре новую жизнь.
– Ух ты! – воскликнула Гелиния. – Как красиво, Рус!
– Это только для тебя! – высокопарно произнес бывший этрусский царь, пораженный весенней тундрой не меньше своей ненаглядной. Тучи гнуса бессильно гудели вокруг их тел, не в силах преодолеть обычный магический фумигатор – противокомариный амулет, сделанный эолгульскими алхимиками ордена Пронзающих.
– Врешь, а все равно приятно! – С этими словами Гелиния поцеловала Руса в щеку.
– Сейчас в Этрусии конец весны, месяц травень[5], – пояснил муж, – совпадает, как сама понимаешь, с геянским Эребусом. Заметь, как удивительно: бог сгинул, а месяц остался.
– Чего тут удивительного, – не согласилась жена, – весна никуда не делась. Но как странно, Русчик! Север, а все вокруг цветет! Больше, чем в Тире. Хочу здесь жить! – прокричала она, восторженно вскинув руки и закружившись в каком-то подобии танца.
– Нет вопросов, дорогая. Эти земли как раз свободные, построимся! Но… – Тут он выдержал хитрую паузу. – Море цветов – это потому, что торопятся. Лето короткое, а зима длинная. Море тогда замерзает, а кругом лежит снег. Снежное безмолвие… Всему живому надо успеть родить за короткое лето… – Старался говорить как можно поэтичнее и нарвался:
– А мы, Рус, – тихо сказала Гелиния, замирая, – когда мы родим?
– Тю-у-у… – потенциальный отец обнял свою благоверную, – по мне, так хоть завтра!
Своенравная княжна вдруг взбеленилась и вырвалась из объятий:
– Ты на что это намекаешь?! Я тебе не стельная борчиха[6], чтобы рожать для твоего приплода! – Сказала так гордо, будто и не было секундного сожаления. – Вот отучусь два года, тогда – пожалуйста. И вообще, я сама определю, когда мне рожать! Ясно?! И не смей мне указывать!
– А я тебе разве указывал? – Рус хитро прищурился.
– Да! Ой, нет… но намекал! Лето здесь короткое! Видите ли… Все, не хочу здесь жить, пошли отсюда, – сказала, стараясь спрятать за капризным тоном давно сдерживаемое расстройство.
– Идем, любимая, – все для тебя! – произнес он, торжественно разводя руки, и продолжил делано-безразличным тоном: – Рожай, когда тебе вздумается, можешь даже не от меня…
– Идем. – Гелиния уже потянулась к нему, когда до нее дошел смысл его слов. – Что… что ты сказал, повтори! – Последнее слово почти прорычала, и маска надменности слетела с ее лица.
Прищурилась, дунула, сбивая с глаза упавшую прядь, и бросилась на мужа с кулаками. Причем старалась делать так, как и он, и Леон, и Максад ее учили: бить в уязвимые места, уклоняться, использовать инерцию более тяжелого мужского
Травень – соответствует земному маю или общегеянскому эребусу. В «просвещенных» землях был принят гелинский календарь из двенадцати месяцев с именами общепризнанных богов.
Борчиха – самка борка (