Встреча в пассаже д’Анфер. Клод Изнер
и сыр.
– Как твоя семейная жизнь? – спросила она.
– Отлично. Виктор идеальный муж, он само совершенство.
Бодрый тон дочери не убедил Джину. Ей хотелось спросить, когда Таша с Виктором планируют обзавестись детьми, но она боялась ранить дочь. Младшая сестра Таша, Рахиль, к концу года должна родить. Радость от того, что она станет бабушкой, боролась в Джине с желанием оставаться молодой в глазах Кэндзи.
Таша проницательно изучала лицо матери, и Джина покраснела, испугавшись, что та прочитает ее мысли.
– С тех пор как Айрис подарила ему внучку, Кэндзи остепенился. Я подозреваю, что у него теперь есть постоянная подруга, почти жена, ведь он в выходные не ночует дома. Говорит, что работает, но никто в это не верит.
Джина покраснела еще гуще. Слова дочери смутили ее, но в то же время успокоили.
Таша с невинным видом смахнула крошку с губы и наполнила чашки.
– Сегодня утром я получила письмо из Америки, – сказала Джина, – которое имеет отношение и к тебе. Пинхас за нас беспокоится. Он вложил в конверт вырезки из газет, которые получил от своего друга-француза. Взгляни.
Таша принялась разбирать каракули отца. Почитатель Томаса Альвы Эдисона, Пинхас сожалел, что тому пока не удается озвучить кинетоскопические фильмы.
…Это время придет. Публичных сеансов становится все больше. В мае Вудвилл Лэтем за плату показывал на Бродвее в Нью-Йорке фильм о боксерском поединке. Успех был огромный. Лэтем использовал эйдолоскоп, а Эжен Лост занят проблемой записи звука. Вы об этом слышали? А знаете, чем сейчас занимаются братья Люмьер? Мы с моим компаньоном Шоном О’Флаерти отсняли киноленту, предназначенную для эйдолоскопа[38], на которой очень удачно получились ритуальный танец племени сиу и сцена в салуне. Только бы нас не опередили французы!
Таша рассмеялась:
– Я и не знала, что папа интересуется индейцами и боксом!
– Он непредсказуем.
Письмо заканчивалось размышлениями о судьбе евреев в Европе и в частности во Франции. Пинхаса тревожили последствия ссылки капитана Дрейфуса на Чертов остров и гнетущая тишина, последовавшая за всеобщей ненавистью. Он прислал жене и дочери смелую статью Жана Ажальбера, опубликованную в «Жиль Блаз», которая начиналась со слов: «То, что толпа, подобно стае диких зверей, упивается кровью, я еще могу объяснить. Но жестокость писателей и художников … я понять не в состоянии», и заметку социалиста Мориса Шарне, который писал с негодованием: «Закон, провоцирующий шовинизм в то время, когда в армии распространяется учение социалистов, не сослужит государству добрую службу».
Таша вернула письмо матери.
– Мне хорошо во Франции, тут, по крайней мере, нет царя.
Они перешли на другие темы: исчезновение Берты Моризо, поступление коллекции Кайботта в Люксембургский дворец и новые скульптуры Родена.
– Ты поедешь в Краков к Рахили? – вдруг спросила Таша. – Было бы хорошо, если бы ты была рядом с ней во время родов.
– Я