Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна. Джо Аберкромби
Коска – прошлое, а вас я считаю будущим. И брат ваш со мной согласен.
Такого Монца уж точно не ожидала. Она уставилась на Бенну. Тот усмехнулся.
– Ты заслуживаешь лучшего. Возглавить войска.
– Я не могу… и остальные капитаны никогда не…
– С ними я уже говорил, – сказал Бенна. – Со всеми, кроме Верного, а этот старый пес примкнет, когда поймет, куда ветер дует. Им надоел Коска с его пьянством и глупостью. Все хотят долгосрочный договор и командира, которым можно гордиться. Хотят тебя.
За нею наблюдал герцог Талина. И позволить себе выказать нерешительность она не могла.
– В таком случае я согласна, конечно, – солгала Монца. – Тем более что вы платите вдвойне.
Орсо улыбнулся.
– Мне кажется, мы будем полезны друг другу, генерал Меркатто. Жду известий о вашей завтрашней победе. – И вышел.
Едва входной полог опустился, она ударила брата по лицу так, что тот не удержался на ногах.
– Что ты натворил, Бенна? Зачем?
Прижав к окровавленному рту руку, он бросил на нее хмурый взгляд.
– Думал тебя порадовать.
– Черта с два! Себя порадовать ты думал. Надеюсь, удалось.
Но ничего не оставалось, кроме как простить его и смириться. Ведь это был ее брат. Единственный человек, который ее понимал. И с планом были согласны Сезария, Виктус, Эндиш и большинство других капитанов, уставших от Никомо Коски. Поэтому обратной дороги не было. На следующее утро, когда занялся рассвет и началась подготовка к битве, Монца приказала своим людям атаковать по-настоящему. Что еще она могла сделать?
Вечером она уже сидела в кресле Коски, и Бенна сиял, и подчиненные ей ныне капитаны пили за ее первую победу. Все веселились, кроме нее. Она думала о Коске, о том, что он ей дал, чем она была обязана ему и чем отплатила. Праздновать не хотелось.
Кроме того, она была теперь капитан-генералом Тысячи Мечей. И не могла позволить себе веселиться.
Шестерки
На костях выпали две шестерки.
В Союзе этот счет называли солнечным, в честь солнца на флаге. В Баоле – дважды победным, потому что дом платил за него вдвойне. В Гуркхуле – «пророком» или «императором», в зависимости от того, кому принадлежала верность выигравшего. В Тхонде – «золотая дюжина». На Тысяче островов – «двенадцать ветров». В Схроне – «тюремщиком», потому что тюремщик всегда выигрывает. И во всем Земном круге люди этому счету радовались, лишь для Балагура он был ничем не лучше всякого другого. Не принес ему никакого выигрыша. И Балагур снова принялся разглядывать великий мост Пуранти и проходивших по нему людей.
Утратили лица за века и превратились в выщербленные каменные болванки головы статуй на высоких постаментах, истерлась мостовая и растрескались парапеты, но шесть изящных арок все так же гордо парили над мостом, смеясь над головокружительным расстоянием до тверди. Массивные каменные опоры, на которых они покоились, высотою шесть раз по шесть шагов, все так же противостояли разрушительной