Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду. Рэймонд Моуди
переживания плода могут влиять на человека и во взрослом возрасте.
«Я чувствую, что я в темной комнате, похожей на гроб» – рассказ Дайан
Дженни, успешная модель из Нью-Йорка, сколько себя помнит, испытывает глубоко укоренившееся горе и страх. Много лет она старалась от них избавиться.
В середине лета 1988 года все, кто мог, уехали с Манхэттена. Все, кроме Дженни.
– Я намерена разобраться со своими эмоциональными проблемами, – сказала она, когда мы встретились. – Я ходила к разным психологам, даже пробовала гипноз, но каждый раз, когда врач говорил мне мысленно вернуться в прошлое, я чувствовала, что будто бы нахожусь в темной комнате, похожей на гроб, и у меня начиналась истерика. Я все еще ощущаю эту постоянную тревогу в сердце. Не знаю, откуда она, и я устала от того, что она мешает мне строить отношения. Меня пугает то, что может за этим скрываться, но я должна что-то с этим сделать. Дайан, вы мне поможете?
Два сеанса гипноза, которые провела я, не дали ничего нового.
– Я в совершенно черной комнате, – рассказывала Дженни. – Нигде ни малейшего проблеска света. Голоса… Я слышу снаружи громкие приглушенные голоса. Потом я слышу, как кто-то кричит… похоже на голос моей мамы. Меня толкают. Мне так страшно… Кто-то… Мама…
Дженни морщилась, извивалась. Я напомнила ей:
– Мы тут вместе. Ты в безопасности. – Когда она успокоилась, я спросила: – А что там делается сейчас?
Она попыталась определить, что происходит за пределами ее укрытия.
– Я не могу сказать. Я думаю… кто-то… кто-то мучает мою маму… теперь я… я в опасности… я заперта совсем одна… в темноте… Меня толкают… всё…
На этом тело Дженни обмякло на стуле. Ее дыхание замедлилось.
– Что происходит сейчас?
– Я просто там внутри, – ответила она.
– Сколько тебе лет?
– Я не знаю. Я маленькая, совсем маленькая.
– Там есть кто-то еще? – уточнила я.
– Я очень стараюсь, – отвечала она, – но я не могу понять.
Через неподвижную границу проникали только отдельные смутные звуки. Затем наступила тишина, покой, и в конце концов Дженни испытала странное умиротворение, отдыхая внутри своего небольшого убежища.
– Ух ты, – сказала она, открыв глаза. – Что бы то ни было, сейчас я помню это яснее. Я чувствовала себя как маленький ребенок, может быть, двух-трех лет, я пряталась в чулане. Я была беспомощна, просто слушала, как кто-то мучает мою маму. Но как бы я могла ощущать, что меня так пихают, если бы я была в чулане? Это не имеет смысла. Я должна выяснить, что со мной случилось.
На следующей неделе Дженни отправилась домой, в Азию, расспросить родителей о своем детстве. Однако стоило ей начать задавать вопросы, как мать расплакалась навзрыд. Отец принялся ругать Дженни: «Никогда больше не заводи этот разговор!» Она обратилась с вопросом к бабушке по материнской линии, но и та ее упрекнула и ничего не стала отвечать.
– Моя поездка не принесла ничего, кроме разочарования, –