Радостная мудрость. Принятие перемен и обретение свободы. Йонге Мингьюр Ринпоче
стал спрашивать монаха о его реакции, когда он увидел своего друга. Постепенно монах начал поддаваться чувству страха, представляя, как болела бы у него нога, если бы её отрезали, и с какими трудностями он столкнулся бы, если бы был вынужден учиться ходить с костылями и делать всё то, что раньше воспринималось как само собой разумеющееся. Даже не упоминая термина «ипохондрия», врач очень деликатно вёл монаха через различные сценарии, которые тот выстроил в собственном уме, пока монах не понял, насколько глубоко страх боли – и страх страха – воздействовал на него. Уже только начав говорить об этом, он почувствовал, как болевые симптомы, ощущавшиеся в ноге, стали слабеть, и на следующий день он уже смог выйти из больницы, боли не было и в помине, и, что ещё более важно, не было и лежащего в её основе страха.
Ничего личного
Управляй, но не властвуй.
Применённый врачом метод исследования природы боли, испытываемой монахом, во многих отношениях повторяет ту искусность, с которой Будда изложил Четыре благородные истины. Будда не говорит своим слушателям: «Вы страдаете», или «Люди страдают», или даже «Все существа страдают». Он просто сказал: «Существует страдание», предлагая это как общее наблюдение, над которым нужно размышлять, а не как некое окончательное утверждение о человеческом состоянии, которое люди могли бы понять и принять в качестве определения собственной жизни. Словно говоря: «Существует воздух» или «Существуют облака», он преподносил страдание как простой факт, бесспорный, но не воспринимаемый как нечто личное.
Психологи, с которыми я беседовал, предполагают, что подача Первой благородной истины в такой эмоционально не угрожающей манере была исключительно эффективным способом познакомить нас с коренным состоянием страдания, поскольку такой метод позволяет нам взглянуть на способы проявления этого состояния в нашем переживании немного более объективно. Вместо того чтобы предаваться таким мыслям, как: «Почему я так одинок? Это несправедливо! Я этого не хочу. Что мне сделать, чтобы от этого избавиться?» – а такая череда мыслей ведёт нас к тому, чтобы оценивать самих себя или свои обстоятельства или пытаться отрицать и подавлять своё восприятие, – мы можем сделать шаг назад и понаблюдать: «Вот одиночество», или «Вот тревога», или «Вот страх».
Подобное беспристрастное отношение к неприятному переживанию очень похоже на то, чему отец учил меня, когда призывал просто смотреть на то, что меня отвлекает, а отвлекался я каждый раз, когда пытался медитировать. «Не оценивай это, – говорил он, – не пытайся избавиться от этого. Просто наблюдай». И правда, когда я пытался это делать, то, что меня отвлекало, исчезало почти сразу же. Когда я возвращался к отцу рассказать об этом, он улыбался и говорил: «Очень хорошо! Теперь ты понимаешь».
Нет, тогда я ещё не всё понимал. Мне ещё нужно было кое-что усвоить о природе страдания.
Страдание страдания
Страдание