Те, которые. Андрей Жвалевский
Особенно когда осознаешь, что эти банкноты тобою честно заработаны.
– Восемнадцать тысяч, – бормотал Миша. – Раз, два, три…
– А можно, – неожиданно для себя попросил я, – я возьму пачку?
– Вообще-то это и так все тебе, – удивленно сказал Меценат.
– Это только наличные! – торопливо уточнил Миша. – На первоочередные нужды! Остальное на карточке и на счету. Часть на…
Я замахал руками, Миша тут же заткнулся.
– Не в этом смысле. Я потрогать хочу.
– Конечно, – по голосу Мецената было ясно, что он улыбается.
Я протянул руку, в ней тут же оказалась пачка бумажек. Я поводил подушечкой пальца по верхней. Рельефный рисунок. Кажется, это называется «металлография».
– Вы думаете, – в голосе импресарио дрожала обида, – мы вас обманываем?
– Да нет, – ответил я. – Просто интересно.
– А-а-а! – догадался Дмитрий Алексеевич. – Ищешь тактильные картинки?
– «Щупалки», – мстительно уточнил я, – и «терки»!
Меценат усмехнулся:
– Я же тебе сто раз говорил: это не я, это так народ назвал.
Я бросил пачку на стол.
– Нет там никаких «терок». Просто шершавая бумага.
Меценат хмыкнул. Миша вернулся к своей бухгалтерской рутине. Я протянул руку к столику – и тут же ощутил в ней теплый бок бокала с коньяком. Улыбнулся Меценату с благодарностью.
– Ну что, – сказал Меценат, – осталось склепать еще три десятка терок. И сотня к выставке готова.
– Восемь, девять, десять… – бубнил Миша.
– Все проданные работы на выставке тоже будут, – продолжил Дмитрий Алексеевич. – С табличками «Куплена таким-то».
Все это он уже говорил, так что я даже не кивнул, потягивая ароматнейшую из отрав.
– Слушай, Петрович, – Меценат вдруг стал серьезным. – Надо тебя врачу показать.
– Ай, – отозвался я.
Миша перестал шелестеть банкнотами.
– А что, – спросил он, – у вас… предчувствие?
По-моему, импресарио всерьез считал Диму колдуном и ясновидящим.
– Типа того, – отозвался Меценат. – Ты как себя чувствуешь?
– Отлично я себя чувствую!
«Вот только работать лень», – признался я себе.
– С сегодняшнего дня в твоем доме дежурит бригада кардиологов.
– Слушай…
– Не спорь, мне лучше знать!
– А мне лучше не знать! И вообще, я хочу зрение вернуть!
Я кожей почувствовал, как Миша сжимается в математическую точку – объект, не имеющий размеров. Да, в гневе я страшен!
– Мы же договорились, – Меценат успокаивающе положил мне руку на колено, но я ее стряхнул, – сразу после выставки едешь в Германию. Но пока надо следить за здоровьем…
Я фыркнул.
– Пожалуйста, – очень тихо попросил Меценат.
Не знаю, что на меня нашло, но сейчас он меня раздражал – всегда правый, знающий все наперед, благородный и честный. Наверное, этим