Проклятый. Анна Мистунина
ты, пожалуй, врешь, чтоб получить бесплатную выпивку!
Послышался смех. Второй голос обижено произнес:
– Глашатаи на площади второй час орут, не затыкаясь, а вы здесь сидите, как мухи в навозе, одно только свое жужжанье и слышите!
– Но-но! – вмешался третий голос. – За языком-то следи!
– Да погоди ты! – перебил четвертый. – А ну, как не врет? Зарезали, говоришь, в собственной постели?
Все смолкли. В наступившей тишине второй голос повторил с явным удовольствием:
– В собственной постели да на глазах у любовницы!
– А что ж она не кричала? – не сдавался первый.
– А то и не кричала, – со значением пояснил второй, – что была околдована. Говорят, это дело рук брата-принца!
Кар прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги, как нарастает в душе беспомощный крик. Рука до боли стиснула рукоять кинжала. На этот раз тишина была долгой. Потом все заговорили разом, перебивая друг друга:
– Император убит…
– Пригрел змееныша на груди…
– Проклятие на Империи…
– Молодой принц…
– Проклятие…
– Что теперь будет…
– Жрецы…
– Налоги поднимут точно…
– Колдуны…
– Чуть что, поднимают налоги, точно вам говорю…
– Это еще не все! – выкрикнул вестник, и все разом смолкли. – Тому, кто поможет его найти, молодой император заплатит две сотни золотом!
Восторженные крики перебил голос, что первым начал сомневаться:
– Эй, трактирщик! Выпивку этому парню за мой счет!
– И за мой, и за мой! – подхватили другие.
Пошатываясь, Кар вернулся в спальню. Закрыл дверь. Мысли метались, как обезумевшие. Эриан… Эриан поверил… Назначил награду… Мать… Что с ней будет? Если кто-то войдет… Те двое… Трактирщик знает… Двести золотых…
Кар бросился к окну и тут же со стоном отшатнулся. Окно в спальне трактирщика выходило во двор, где вчерашний слуга держал под уздцы пару оседланных коней, у двери беседовали о чем-то трое в одежде торговцев, а чуть поодаль спешивался запыхавшийся всадник.
Бежать было некуда.
«Ты убедился, – сказала тьма. Кар не удивился ее возвращению. – Что ты сделаешь теперь, проклятое отродье? Станешь ждать смерти?»
Опять заплакал ребенок. Кар вытащил кинжал. Тьма рассмеялась.
«Ты не решишься».
– Я колдун, не так ли? – спросил Кар. – Змеиное порождение?
«Да… – прошептала тьма. – Да…»
Кар тихо вышел из спальни. Отчаянный детский плач доносился из-за двери напротив. Кар толчком распахнул ее.
В комнате неприятно пахло детским бельем. На сундуке лежала стопка чистых простыней, на полу между сундуком и кроватью – ворох грязных. На столе чадила масляная лампа, бесполезная в лившемся в окно утреннем свете. Жена трактирщика с усталым видом раскачивала колыбель, чуть поодаль возилась на полу девочка лет