Антонов. Последний пожар. Николай Викторович Тюрин
ционеров для налаживания связей с глубинкой. В России набирало силу революционное движение; молодёжь просто бредила заговорами, забастовками, стачками; повсюду появлялись тайные сообщества. Шёл одна тысяча девятьсот пятый год.
Молодой железнодорожный мастер был довольно энергичен, умён, обладал умением толково говорить и легко сходился с людьми. Эти его ценные качества и нужны были руководителям партии. Десятки и сотни неравнодушных молодых и не очень людей, подобных Баженову, направлялись центром вглубь России. Огромная страна просыпалась от длительной спячки, в ней начиналось странное движение, которое не совсем отчётливо понимали действующие власти. Работая по старинке, они следили, арестовывали, наказывали и отпускали. Боролись с последствиями, не устраняя причины новых волнений. А мир становился жёстче. Боевое крыло эсеров работало беспощадно, террор становился частью общественной жизни страны. Организация имела огромную паучью сеть, по которой передвигались жестокие пауки, готовые в любую минуту умертвить пойманных жертв.
Баженов был частью этой системы. Под маской весёлого компанейского человека в нём скрывался расчётливый волевой исполнитель, способный в любую минуту выполнить приказ партии. Но сейчас этого не требовалось, и Владимир (так его звали) с воодушевлением отдавался прекрасному утру.
Пройдя мимо церкви и помахав воронам, по-хозяйски расположившимся на кресте, Баженов свернул к городскому трёхклассному училищу. Здесь у него уже были знакомые учителя, симпатизирующие эсерам. Ему нравилось с ними общаться, подмечая всякое недовольство и направляя его в нужное русло. Он всегда мог посочувствовать, чем располагал их к себе.
– Зайти, что ли? – лениво подумал Баженов и неспешно повернул во двор училища.
Свернув за угол, Владимир увидел прелюбопытное зрелище. Шестеро довольно рослых гимназистов атаковали двоих невысоких коренастых пареньков. Двое отчаянно отбивались, но силы были явно неравные. На снегу уже виднелись алые пятна крови, одежда у ребят была порвана, дышали они тяжело и громко ругались. Баженов решил не вмешиваться и подождать, чем закончится дело.
– Бей их! Гаси! – слышалось от нападавших.
Но двое не сдавались и не просили пощады, ловко отбиваясь и пятясь к сараям. Внезапно, когда уже Баженову казалось, что сейчас их опрокинут, один из оборонявшихся выхватил нож. Он не бросился резать обидчиков, а резко полоснул себя по руке, и кровь струйкой полилась в притоптанный снег. Выставив перед собой обе руки и зловеще вращая огромными глазами, смельчак медленно двинулся на обидчиков.
– Не подходи! Убью! Положу всех! – голос его был негромок, но, казалось, доставал до самого сердца.
Нападавшие сперва остановились в нерешительности, потом попятились, не зная, что противопоставить этому тяжёлому взгляду. От парня исходила невидимая сила, которая полностью подчиняла себе окружающих.
– Да пошёл ты! Попадёшься ещё. Жди, поддёвщик, достанем, – выругавшись, они развернулись и ушли.
Баженов всё это время стоял чуть поодаль, скрытый невысоким редким забором. Сначала ему было любопытно, а потом, после увиденного, захотелось познакомиться с этими отчаянными парнями.
– Браво! Браво! – он вышел из-за укрытия и направился к ребятам. – Ловко вы их. О, а крови-то сколько! Давайте я помогу, перевяжу.
Владимир подошёл к белобрысому парню, который уже спрятал нож и рукой зажимал рану. Второй паренёк собирал разбросанные вещи.
– Молодец! Люблю таких! – сказал Баженов раненому.
– Вы кто? – ломающимся баском спросил парень Владимира.
– Позже об этом. Давай руку, – скомандовал Баженов, и раненый ему подчинился.
Потеря крови давала о себе знать, парень побледнел и опустился в снег. Ремнём от сумки Владимир перетянул пострадавшему руку и, оторвав полоску материи от своей рубахи, умело забинтовал рану. Закончив процедуру, он вытер руки, достал папиросу из золочёного портсигара и с наслаждением закурил.
– Заживёт до свадьбы, – сказал он, выпуская дым в чистое небо, а потом продолжил: – Ну-с, теперь можно и познакомиться. Меня зовут Баженов Владимир Петрович.
– Антонов, – в свою очередь представился раненый парень и, немного помедлив, добавил: – Александр.
Новые знакомые пожали друг другу руки. Рукопожатие у Антонова оказалось крепким, хотя вида он был совсем не богатырского.
– Лощинин Пётр Аркадьевич, – весомо представился второй парень, пожимая руку Баженову.
Он был пошире Антонова в плечах, взгляд имел угрюмый и настороженный. Из носа его капала кровь, и он пытался остановить её, прикладывая снег к переносице.
– О, как важно! Вы чьих же будете? – Владимира заинтересовали эти ребята. Выглядели они лет на пятнадцать-шестнадцать. В них чувствовался некий стержень, и именно таких искал Баженов для партии.
Лощинин осторожно потрогал зубы и не спеша ответил:
– Я – сын учителя.
– А мой отец – слесарь, – промолвил Антонов.
– Что же вы тут не поделили? –