Лёха. Николай Берг
какой-то дикий… Нет, двое реконструкторов, еще тот байкер пыльный на дороге. Или просто в этой глухомани сначала на коровах оттянулись? Тогда с чего один от другого прячется? И молоко это чертово…»
На миг в мозгу с какой-то стати просквозил вид отсека молочной продукции супермаркета «О’кей», где на полках стояли ряды таких же зеленых касок с молоком разной жирности, кефиром и «Растишкой». Догоняя, пронеслось совсем идиотское: где на каске искать срок годности продукта?
Лучше от этого не стало, только еще хуже, да и комары окончательно взбеленились, жаля на манер пчел. Таких комаров Леха давно не видал, единственное, что спасало – идти быстрее, но тогда бы молоко чертово разлилось. И он его чудом не разлил, когда за спиной требовательно взревела – именно взревела, а не замычала, как ей положено, корова. Он обернулся было, но чувак с винтовкой что-то убедительно, но ласково и тихо сказал здоровенной скотине почти в ухо, и та послушно пошла дальше. Черт, куда они идут-то? Почему-то вспомнился дурацкий старый анекдот про партизана, который не знал, что война уже давно закончилась, и все поезда подрывал… Определенно ничего не было понятно. Хотя с другой стороны – Леха тут же осадил себя – к террористам в лапы он еще ни разу не попадал, потому хрен их разберет… Вон у того чеченца вместо котелка с молоком вообще была титановая пластина в черепе… Или это у другого было? Но этот – с винтовкой – безбородый, только щетина на морде. Не чеченец. Нет, ничего не понятно. Вот трупы на дороге – настоящие. И мухи там были настоящие. И запах. И чертовы комары в этом чертовом лесу – самые настоящие. Только в этом Леха точно был уверен.
Боец Семенов
Клоун понимал по-русски и команды выполнял, хоть и с задержкой. Ну немного все же полегче, а то довелось с беженцами идти – так по-русски кое-кто вообще ни в зуб ногой. Им «Воздух!» кричат, а они стоят, таращатся в небо, откуда падает смерть, или раком ползают на самом видном месте, словно их спасет то, что они на четвереньки встали или бегут галопом прямо под бомбу… Сам-то Семенов на втором уже налете действовал как положено; действительно, хоть и страшно, а все-таки понятно, что да откуда. Вот когда их плотно накрыли минометами, было куда хуже. Хуже некуда. Хотя покойный ротный все время толковал о том, что газовая атака – еще страшнее. Ну ему виднее – он травленый был, покашливал все время, еще в Империалистическую хватанул немецкого газку. Но тут Семенов все-таки больше верил взводному Уланову, тот толковал, что нынешняя война – это война моторов. Уланов – толковый командир, знает, что говорит. Газу вот не было ни разу, а моторов насмотрелись уже. Себе на уме был взводный. И даже как бы не заметил, когда они, проходя по разгромленной желдорстанции, где стояло аж несколько составов, частью разбитых, частью горевших, набили в противогазные сумки консервных банок, высыпавшихся из разваленного штабеля ящиков. А потом еще заставил набрать из стоявшего