Оскар и Розовая Дама и другие истории (сборник). Эрик-Эмманюэль Шмитт
За завтраком она рассказывала мне о своих схватках с Королевской Титькой из Бельгии, которая поглощала по три кило сырого мяса в день, заливая это бочонком пива; похоже, что вся сила этой Королевской Титьки заключалась в выдохе: такой запашок из-за перебродившего пива с мясом – ее соперники просто штабелями валились на ковер. Чтобы победить ее, Бабушке Розе пришлось изобрести новую тактику: надеть специальный капюшон с отверстиями для глаз, пропитав его лавандой, и назваться Ужасом Карпентра. Борьба, как она говорит, требует, чтобы в мозгу тоже были мускулы.
– Кто тебе нравится больше всех, Оскар?
– Здесь, в больнице?
– Да.
– Бекон, Эйнштейн, Попкорн.
– А из девочек?
Тут я привял. Отвечать не хотелось. Но Бабушка Роза ждала, а перед спортсменкой мирового класса не станешь долго ломать комедию.
– Пегги Блю.
Пегги Блю, голубая девочка. Она лежит в предпоследней палате. Почти ничего не говорит, только смущенно улыбается. Будто фея, которая вдруг очутилась в больнице. У нее какая-то мудреная болезнь – голубая, что-то там с кровью, которая должна попадать в легкие, но не попадает, и кожа внезапно синеет. Она ждет операции, чтобы сделаться розовой. Жалко, если это произойдет, мне кажется, в голубом Пегги Блю тоже очень красивая. Вокруг нее столько света и тишины… Стоит подойти, и будто попадаешь под своды церкви.
– А ты говорил ей об этом?
– Не могу же я ни с того ни с сего нарисоваться перед ней и заявить: «Пегги Блю, я тебя люблю».
– Вот именно. Почему ты этого не сделал?
– Я даже не знаю, знает ли она, что я вообще существую.
– Тем более.
– Да вы посмотрите на мою голову? Разве что она обожает инопланетян, но в этом я как раз не уверен.
– А мне ты кажешься очень красивым, Оскар.
После этого замечания Бабушки Розы наша беседа застопорилась. Конечно, приятно слышать такое, даже волоски на руках дыбом встают, но непонятно, что тут ответить.
– Бабушка Роза, но ведь хочется, чтобы ей нравилось не только тело.
– Слушай, что ты чувствуешь, когда видишь ее?
– Мне хочется защитить ее от призраков.
– Как? Здесь что, появляются призраки?
– Ага, притом каждую ночь. Они нас будят, уж не знаю зачем. Это больно, потому что они щиплются. Становится страшно, ведь их не видно. А потом никак не заснуть.
– А тебе эти призраки часто являются?
– Нет. Сплю я крепко. Но по ночам я иногда слышу, как кричит Пегги Блю. Мне так хотелось бы защитить ее.
– Скажи ей об этом.
– Я по-любому не могу это сделать, потому что ночью мы не имеем права выходить из палаты. Такой режим.
– А разве призраки соблюдают режим? Нет, разумеется, нет. Будь похитрее: если они услышат, как ты объявил Пегги Блю, что будешь защищать ее, то ночью они не посмеют явиться.
– Н-да…
– Сколько тебе лет, Оскар?
– Не знаю. Который сейчас час?
– Десять часов. Тебе скоро стукнет пятнадцать лет. Тебе не кажется, что