Испепеляющий ад. Аскольд Шейкин
выдал квитанцию об оплате. Один такой документ и – споткнется любая комиссия. И сами вы тогда сможете говорить о своем пребывании в заготовительном районе под любой присягой. Главное, это позволит кому угодно, хоть самому атаману войска Донского, с чистой душой разрешить списание имущества, утраченного в результате наступления красных. Потому же неплохо, чтобы в этой поездке вас заметило как можно больше людей. Не таясь, называйте сумму контракта. Угощайте господ офицеров в полках. Вы играете в карты?
– Очень плохо.
– Прекрасно! Проигрыш десяти—двадцати тысяч в одном, в другом месте вас не разорит. Вас должны заметить, чтобы, если потребуется, тоже засвидетельствовать, что вы были в этих Щиграх, в этой богом заботой Колпне. Не мелочитесь. Больше уверенности в себе. Три-четыре таких поездки, и мы с вами настолько богатые люди, что нам будет хорошо в любой стране. Если, конечно, вас туда влечет. А нет, так и в России с деньгами всегда лучше, чем в России без денег. Знаете анекдот? Один спрашивает другого: «Почему наше дело не движется?» – «Для этого десять причин». – «Какие же?» – «Во-первых, нет денег». – «Не продолжайте. Остальные причины не имеют значения».
Шорохов сказал:
– Мне ни сегодня, ни завтра не выехать. Надо взять с собой приказчика, сторожей. Они в Александровске-Грушевском. День туда, день там, день обратно.
Ликашин сморщился, как от какой-то кислятины:
– Приказчики… сторожа…
– Кто-то должен в поездке заботиться обо мне, оберегать, особенно если я каждому встречному буду представляться: «Заготовитель… Koнтракт на восемь миллионов…»
Шopoxoв думал о предстоящей встрече со связным. Если она сегодня не состоится, придется пробыть в Новочеркасске еще неделю, что бы там Ликашин ни говорил. Сведения о Касторной – важнейшие.
– Возьмите с собой одного, ну, двух надежных людей. Хотите, порекомендую? Служили в отряде Чернецова. Головы, как капусту, рубили.
Шорохов не ответил. Одного действительно подходящего человека он знал: Макар Скрибный. Бывший приказчик их фирмы тут же, в Новочеркасске, как почти все ее работники, оказавшиеся теперь не у дел.
Ликашин взглянул на часы:
– Сейчас принесут договор. Подпишите, пойдете в главную кассу, возвратитесь ко мне. Около полуночи уедете с воинским эшелоном. Вы остановились в «Центральной»? В десять вечера за вами зайдут. Повторяю: все должно быть честно. И надо спешить. Красные ждать вас не будут.
– Но, – Шорохов пытался отыскать хоть какой-то повод для возможной своей задержки в Новочеркасске, – кто в вашем Управлении поверит, что я всего за два-три дня закупил полсотни вагонов зерна?
Услышал:
– Не забота Управления снабжений проверять, на какие дела вы затратили сколько времени. Может, вы там весь год торчали. Начали еще при царе Горохе, и только теперь с вами заключен договор. И запомните: при малейшем промахе никто выгораживать вас не будет. Никто. Никогда.
Встреча у памятника Ермаку прошла спокойно. Шорохов, как и было положено, приблизился