Поле боя. Артем Тихомиров
это было в порядке вещей. Убив Стойма, Асура никогда не станет сожалеть о содеянном.
Раздражала необъяснимая непунктуальность клиента. Увы, Асура не обладала таким железным терпением, как Лам Лаа, и вынужденное безделье сводило ее с ума.
Вынув винтовку из чехла, охотница принялась разбирать ее; разборка и чистка всегда помогали переключить мысли в другом направлении, однако на этот раз было иначе. Воспоминания стали только ярче. Асуре казалось, не ее руки ловко перебирают модули оружия, а Лам Лаа… Еще немного – и в тишине зазвучит негромкий голос Нийоки, который нельзя спутать ни с каким другим. Голос матери нельзя забыть; Лам Лаа и была ею, от первого до последнего дня.
Хибо редко умирает в своей постели, и охотница не стала нарушать традиции. От нее осталось совсем немного.
Асура часто думала о том, что так и не стала прилежной ученицей. Всегда что-то мешало, что-то шло не так. Лам Лаа ни разу не говорила ей, но девушка догадывалась: все дело в том, что она не хибранийка. Не настоящая. Предки Ким были фермерами невесть в каком поколении. Смысл их бытия заключался в постоянной борьбе за существование, но никто из них не мог и помыслить о нарушении привычного порядка.
Она помнила своих родителей, молчаливых, привыкших к тяжелой, отупляющей работе людей, чурающихся всего непонятного и нового. Замкнувшись в собственном мирке, они просто пытались выжить в той среде, которая досталась им по праву рождения.
Асура опустила взгляд на тлеющие угли…
На Лимее говорят, что там нет климата – настолько он изменчив и непредсказуем. В тех широтах, где фермеры занимались выращиванием хлебных деревьев, погода постоянно преподносила сюрпризы. Неделя жары резко сменяется неделей ледяных ветров и осадков. Посреди зимы может внезапно наступить лето, когда от перепадов температуры в тридцать и более градусов в течение дня начинают трескаться скалы. Асура хорошо помнила этот звук. Камни стонали под нещадно палящими лучами оранжевого солнца, а со склонов гор стекали потоки воды. И это происходило лишь на памяти Асуры, тогда еще маленькой девочки, трижды.
Отец, которому она помогала в поле, говорил, что местные духи гневаются, и частенько приносил им жертвы. Он бросал куски мяса сиго[16] в расщелины скал в надежде умилостивить невидимых хозяев Лимеи, но духи, похоже, не желали прислушиваться к его молитвам.
Асура никогда не понимала, как можно выбрасывать еду, но не отваживалась возразить. Отец был суров и жесток настолько, насколько невежественен. Его жена, мать Асуры, как часто бывает, представляла собой полную его противоположность. Сейчас охотница назвала бы ее забитой и униженной, женщиной без души и собственного мнения, существом, больше похожим на тень. Она жила незаметно, безропотно выполняя всю работу по дому. Наемница даже не помнила ее лица. Только тихий, похожий на шепот голос. Голос призрака.
В конце концов мать и стала им. И отец. Духи убили их обоих, разгневавшись, или… просто погода решила преподнести
Сиго – мясное животное, разводимое фермерами на Лимее.