БИЧ-Рыба (сборник). Сергей Кузнечихин
бы она мне года через три или после армии…
Размечтался, рожа вся от пота мокрая, будто сам только что из парной.
Верить Крапивнику я давно зарекся, но интересно все-таки – вдруг не треплется? Или уж поймать с поличным? Да как поймаешь, если он вроде и предлагает посмотреть, а сам прилип к прибору и ногами отбрыкивается.
Еле оттащил.
Пристроился сам… и ничего не увидел, сплошная муть. Трепло, говорю. Тут Мишка рейку мою к стенке приставил и тоже подходит.
– И ты видел? – спрашиваю.
Лыбится.
– А чего видел-то?
– Таньку Лагутину с буферами, – и довольнехонек.
Когда двое одинаково врут, это уже подозрительно. Пробую еще раз.
И опять сплошной туман да коричневая краска. Подкрутил настройку – все равно никаких сеансов. Дал Мишке глянуть. И тот ничего не узрел. Ванька его оттолкнул и опять крутить. Только где там фокус поймаешь, если в руках мандраж и глаза потом залиты. А виноваты, конечно, мы. Разорался. Аппаратуру, мол, испортили, штраф платить заставим. Чуете, куда гнет? Уже и штрафовать собирается. Нам-то его угрозы до фени, а тетя Шура-банщица крик услышала. Выходит на крыльцо и спрашивает:
– Чего это вы, ребятишки, тут делаете?
Ванька теодолит в охапку – и деру. Мишка свою рейку, возле пожарки оставленную, тоже схватил. А моя-то как раз перед носом у тети Шуры.
Забежал за угол. Жду. Подсматриваю за тетей Шурой. Рейку она не забрала. Может, не обратила внимания, может, для приманки оставила – подойду, а она хвать за шиворот и к немке на опознание. А пацаны наверняка уже дома и двери заперли. Один я как привязанный. Смотрю, Танька Лагутина из бани вышла. Неужели, думаю, и вправду видели? Очень уж складно сказка складывается. Хотя Ванька и заранее мог знать, что она в баню собирается, они ведь рядом живут. И немку с географичкой встретить мог. После Таньки еще несколько распаренных теток вышло. Рейку мою не трогают. Тогда уж и я осмелел.
Подкрался. Схватил. И дай бог ноги…
Нашел пацанов. Врете, говорю. Ничего вы там не видели. Мишка орет: «Честное комсомольское!» Ванька матерью своей клянется. Причины разные придумывает: и амбразуру в стекле могли тазиком закрыть, и дверь в парилку открыть, лампочка могла погаснуть, – на ходу сочиняет. Сознался только в том, что никакого задания от Паши не получал, сам кино организовал.
Смачно врали, но я все равно не поверил.
Потом, года три спустя, собрались как-то перед уходом в армию. Ладно, говорю, мужики, признайтесь, что ничего не видели. И, представляете, не сознались. Насмерть стояли, как гвардейцы. Я их и вместе пытал, и порознь, и трезвых, и пьяных – бесполезно.
Может, и взаправду видели?!
Еще раз о чужих яблоках
Просто так и чирей не садится. Если родился в поезде, значит, до смерти по дорогам мотаться. Шестнадцати не исполнилось, а мне уже командировку выписали. У Паши, мастера нашего, случились какие-то осложнения со Спартаком Ивановичем. Крапивник говорил, что они подружку не поделили. Может, и так, а может,