Невменяемый отшельник. Юрий Иванович
вполне возможно, твоя невеста из рода Анурче является наследной баронессой. Да и магическое имя Познающая, довольно редкое и звучное, кому попало по наследству не передаётся.
Энормианин хмурился от таких объяснений, но при этом пытался сам себя утешать как мог:
«Да будь она кто угодно, какая мне разница? Главное, церемонию пережить, а потом с обозом схитрить, как задумал. А всё остальное – побоку! И хорошо, что здесь императора нет со всеми остальными его советниками и Медиальтами… Тогда бы уж точно не избежать мне долгих застолий и пышных церемоний…»
Наивный! Забыл, что сентегов по праву и давно называют особо коварными.
Нарядили его к сроку. Да и опекун вывел его куда следовало, напомнив по пути:
– Вначале награждение… а потом уже быстренько сама свадьба…
И опять нехорошие предчувствия кольнули в районе сердца при слове «быстренько». Шуин-Шан привёл энормианина в Малый зал императорского дворца, который считался всего лишь на четверть меньше Большого. Но и там можно было устраивать сражения на боевых повозках и с фланговыми атаками рыцарской конницы. Сентегов в ранге гостей, свидетелей, придворных, оказалось неожиданно много, не менее пяти сотен. На их фоне два, а может, и три десятка людей, держащихся в задних рядах, казались почти незаметными.
Троны пустовали, зато его высочество младший принц Луал-Лайт Бассарди командовал событиями, стоя на второй ступеньке лестницы, ведущей на тронное возвышение. Взмах крыльев – шум толпы стих. Второй взмах – заиграла торжественная музыка. Третий – следом за дворецким, подстраховываемая сзади раскрасневшейся Олли, в зал вплыла Ягуша. Именно вплыла, потому что обилие одежд на ней, несуразного головного убора и нескольких невероятно крикливых украшений только и позволяли передвигаться маленькими шажками. Вот и выглядела она, словно плывущий по озеру лебедь. Что ещё удивило: почти такие же одежды были на самой конклатерре императорской семьи. Разве что скромней, без драгоценных камней и золота.
Эль-Митолана Познающая замерла поблизости от первой ступеньки тронного возвышения, после чего дворецкий усиленным голосом представил девушку присутствующим и принялся перечислять заслуги перед отечеством. Тех оказалось вдруг неожиданно много. Точнее говоря, не столь самих заслуг, как подробного их описания. Даже такую мелочь припомнили, как спасение утопающего посланника Севера из вод реки Гайда ценой невероятного самопожертвования.
«Хм! А ведь на самом деле я просто с удовольствием держался за её ножку, – припоминал Кремон. – И она была уверена, что спасает свою подругу. Как это ей не записали в заслугу моё воровство яблок в саду? Дескать, спасла великого дипломата от голода!..»
Но ёрничал он по этим темам только мысленно, внешне стоя с восторженным, донельзя довольным видом. Ну и как иначе? Ведь его невесту прославляют, не чужую!
Представление затянулось невероятно долго. Чуть ли не на час!
Уже и дворецкий охрип, а всё прославлял да прославлял. Что забавно: