Николай Хмурый. Западная война. Михаил Ланцов
и нашего бизнеса там. Мы ведь агрегируем свыше девяноста процентов всего золота и алмазов, которые там добывают, вывозя их в Россию. Да ещё и у англичан с немцами «подсасываем». Это несправедливо и непростительно, по мнению любого цивилизованного человека. Так ведь? А наши оловянные карьеры и тропические плантации в Сиаме? А наш бизнес на Филиппинах? А наши нефтяные вышки и хлопковые плантации в Персии? А кофейные и хлопковые плантации в Эфиопии? А китайский бизнес? А Корея? А Япония? А наш карибский бизнес? Мы за последние четверть века настолько усилились и настолько укрепились, что это пугает многих старых игроков. И нам это не простили и не простят. Война – неизбежна. У нас постараются всё это отнять. А возможно – и что-то ещё. Сверх. Вы понимаете? А значит – что? Правильно. Белые начинают и выигрывают[10]. Почему мы должны уступать инициативу нашим врагам?
Совещание закончилось.
Все ушли накрученные и взвинченные. Николай Александрович направился к себе в кабинет поработать с бумагами. Спать не хотелось: слишком он накрутил себя.
Ближе к полуночи дверь тихо распахнулась, и вошла Клеопатра. Красивая. Всё ещё красивая. Возраст уже тронул её прелестный облик, но несильно. Так, лёгкой поволокой прожитых лет в виде редких, едва заметных морщинок и усталого, мудрого взгляда.
– Ты чего не спишь?
– Работаю. А тебе чего не спится?
– Война… – тихо произнесла она. – Это ведь страшно.
– Это неизбежно.
– Может быть…
– Что?
– Может быть, лучше было их убить так же? Как этого, с клеймом на афедроне? И войны бы не вышло.
– Малыш, есть объективные процессы. Их нельзя вот так взять и отменить. Что Вильгельм, что Франц Фердинанд – заложники своего положения. В их окружении много людей желает войны. По разным причинам. Чтобы предотвратить войну, мне придётся уничтожить львиную долю высшего руководства этих стран и серьёзно проредить крупных бизнесменов, которые всё это финансируют. И я ущемил их интересы.
– Но зачем?
– А почему я должен уступать?
– Ты же понимал, что это война. Зачем?
– Война. Но выбора у меня нет. Или я, или меня. Из сложившегося клубка противоречий не получится выйти миром. Слишком много амбиций и взаимно исключающих интересов. Кто-то должен уступить и отступить. И я не хочу отступать.
– Тщеславие? – повела бровью Императрица.
– Самосохранение. Проигравший будет съеден.
– Не понимаю… – покачала она головой. – Ты говоришь очень странные вещи.
– Экономика с каждым днём всё сильнее становится глобальной. Каждый уголок Земли становится востребован. Где-то картошку выращивать, где-то снаряды точить. Наше общество переходит в период возрождения давно утерянной Империи. Не этих непонятных образований с пузатыми и напыщенными варварами. А настоящей Империи. В своё время Наполеон Бонапарт почти сумел. Почти. Но это неизбежно.
– И ты
В данном случае имеется в виду статистическая особенность в шахматах: право первого хода, закреплённое за белыми фигурами, даёт тактическое превосходство и обеспечивает от 52 до 56 % побед (в зависимости от способа подсчетов). При ожидаемом нормальном распределении 48–4–48 или 49–2–49 – то есть на победы и поражения приходится по 48–49 %, а 2–4 % – на ничью.