Масхара. Частные грузинские хроники (сборник). Анна Бердичевская
спальне поперек широкой кровати в пальто и в ботинках, с засученной выше колена штаниной. Звонит телефон. Генрих с трудом просыпается, с трудом понимает, где он, и что следует встать, подойти к телефону. Встает и идет в гостиную. Телефон, не дождавшись, замолкает.
Генрих включает телевизор, садится в кресло, закуривает. На экране возникает седовласый советский начальник приятной, утешительной наружности. Он выступает перед студентами и преподавателями, говорит о том, что кровавые события, которым сегодня исполнилось тридцать шесть лет, никогда не повторятся, он, как гарант конституции, этого не допустит. Раздаются аплодисменты…
Генрих ставит телефон поближе к себе и откидывается в кресле, прикрыв ресницы, смотрит на экран, там аплодируют люди в зале.
Но это другой зал и люди другие! Они смеются. Звучит бравурная музыка и под музыку со сцены спускается Генрих-Наполеон. Он в сером сюртуке, в треуголке, с короткой шпагой в руке. Он идет по залу под барабанный бой, люди оборачиваются, аплодируют, свистят. Генрих выходит в пустой и тихий вестибюль, насвистывая Марсельезу идет мимо столиков буфета. Лишь за одним из столиков мужчина и женщина, перед ними бутылка шампанского. Мужчину зовут Вахтанг, это знакомый Генриха, женщина – Мария, ее Генрих видит впервые.
Ей двадцать лет, она блондинка, у нее короткая стрижка, челка, желтые глаза, широкие скулы, маленький нос вздернут, рот большой, мягкий…
Вахтанг окликает:
– Эй, Генрих, привет!
– Салют, мон шер!
– А мы тебя ждем.
Генрих отвечает не останавливаясь:
– Ребята, я через две минуты… Подготовьте бокал.
Он уходит в дверь с надписью «Сцена. Вход воспрещен!». В потемках кулис напяливает на себя продырявленный барабан, вываливается под грохот пушек и гром литавр на сцену, оттуда в ревущий зал, бежит под хохот зрителей, через взрывы хлопушек и петард, отстреливаясь из пистолетов серпантином и конфетти…
И вылетает в фойе.
Освобождается от барабана, подходит к столику на котором стоит готовый стакан с шампанским, чокается с Марией:
– А вотр санте, мадам!
Мария слегка пьяна, улыбка до ушей:
– Со свиданьицем.
Генрих ставит чуть пригубленный стакан, переходит с французского на грузинский:
«Как дела, Вахо? Что на студии?» – «Нормально. Давно в Сочи?» – «Неделю.» – «А до этого где пропадал?» – «В Голландии. Фестиваль дураков.» – «Ишь ты!.. Слушай, Генрих, меня просил Coco найти тебя. Он начал снимать фильм о Багратионе…»
Генрих ест бутерброд, смотрит на Марию, продолжает по-грузински: «Ну и как?» – «Ему нужен Наполеон. Он думает, ты бы подошел.» – «Я клоун, ты же знаешь… Что за девочка?»
Вахтанг переходит на русский:
– Познакомься, это Маша, наш новый гример-парикмахер. Машенька, Наполеона зовут Генрих Масхарашвили, Масхар.
Мария протягивает руку:
– Меня Мария зовут.
Генрих пожимает эту маленькую и холодную руку, тонкие пальцы с одним колючим перстеньком.
– Да, конечно. Так лучше. Мария… – Прислушивается к музыке, доносящейся из зала. –