Три часа утра. Ирина Минаева
Это понятно. Предположим, ему понравилась из всех именно Маша. Это тоже может быть.
Дальше с рассуждениями было глухо.
С первой же попытки Сладковскому должно было стать ясно, что Маша – не из тех, с кем можно развлекаться без проблем. Это наводит на мысли, что он её тоже полюбил.
Но когда Юлий приехал к ней в то последнее воскресенье, им оставалось куковать там меньше двух недель. Тогда между ними ещё ничего не было, если не считать анекдотической встречи в бане. Что же могло случиться после его отъезда?..
Как это вообще бывает?
Он попытался вспомнить, как было с ним. Звонок вечером: «Что ты сейчас делаешь?» – «Кажется, геометрию… А ты?» – «С ума схожу…» Что с ним произошло в те мгновения? Невозможно представить, понять, объяснить…Что-то вспыхнуло, затрепетало… и восьмой год – извольте радоваться – трепещет. Юлий усмехнулся, сходил на кухню, выпил холодной воды из-под крана.
Всё? Полегчало?
Да мало ли как это могло произойти! Вошёл он в комнату тогда, после бани, увидел ее с антологией английской поэзии – и вспыхнуло, и затрепетало! Получите результат!
Нет, в то время ещё ничего у них не вспыхнуло – те несколько часов, которые Юлий провёл с Машей после приезда в село, она была его и только его…
…Спрыгнула она с тракторного прицепа с надписью «Перевозка людей запрещена», увидела его по колено в грязи с мешком картошки на хребте – и готово…
Ладно, с этим – всё…
Легче не стало, но когда-нибудь он научится не кидаться на стены при мысли о ней… Со Стасенькой только глупо получилось. Юлий не понимал и терпеть не мог людей, имеющих привычку срывать злость на ком попало. Сегодня он не справился с нахлынувшими эмоциями сам – продемонстрировал, так сказать, во всей красе умение владеть собой, не говоря уже об элементарной вежливости!
Стасенька в этой ситуации выглядела намного лучше – молча встала и хлопнула дверью. Вообще в ней что-то есть… какая-то она из себя вся непосредственная, плюёт на все условности и делает то, что хочет.
Взгляд Юлия наткнулся на забытую ею на стуле «Марию Стюарт». Он зачем-то раскрыл её, перелистнул несколько страниц. Отдельные места в книге были отмечены волнистой карандашной линией.
«Как и всякое великое искусство, любовь требует изучения, испытания и проверки на практике. Всегда или почти всегда, как мы это видим и в искусстве, первый опыт далёк от совершенства».
Н-да, интересно, что же тогда такое – совершенство, если он от «первого опыта» до сих пор не может прийти в себя?! Который год уже…
Ладно, не в этом дело.
Если отбросить все перепевы на тему того, что любовь – это тайна, загадка, и от самого человека практически не зависит? Если попытаться всё-таки разобраться…
Ну, вот жил бы он, к примеру, в Америке. Естественно, он бы тогда знать не знал никакой Маши Воробьёвой и любил бы себе спокойно какую-нибудь там Джейн или Мэгги. О чём это говорит?
Что свет клином ни на ком не сошёлся.