Гнездо Седого Ворона. Владимир Свержин
потом как-то прошло, а сейчас вот снова…
Да, тогда за ним гнался другой Охотник, но он и в подметки не годился сегодняшнему гостю. А значит, будет новая опушка и новые ошметки. Гложет один лишь вопрос: ограничится ли Он только глупцами, решившими выйти за ворота? Или, опьяненный кровью, войдет в селение?
Воин досадливо поморщился. Вот же принесла нелегкая! Он вдруг застыл, осознав простую, в сущности, мысль: если преследователь решил дать ему передышку, то, стало быть, почувствовал чужую агрессию. Селяне добродушны и пугливы, без особой необходимости за ворота носа не кажут. Что же тогда? Ему вспомнился учитель, ликовавший совсем недавно из-за Лешагиной победы.
«Вот оно что! Он увидел, как я покинул селение, и решил, что я в опасности. Ну и позвал мужиков на подмогу. Это они меня спасать потащились, храбрецы!» – досадливо скривился он.
– Проклятие, – сквозь зубы процедил Старый Бирюк, поудобнее ухватывая автомат.
Лешага обвел глазами «друзей» – это слово давалось ему с трудом, зато его ужасно любил Марат, твердя, что теперь-то уж они точно друзья, не разлей вода. Как же иначе назвать их всех?
Раньше было проще: есть Миха, а все остальные – знакомые, приятели или так, «когда-то вместе нитки тянули». Теперь вот, на тебе! Анальгин с его отрядом, Тиль… С этим-то все как раз понятно, он лишь хмыкнул, услышав приговор. Ему закон – не закон – «Герой отправляется в изгнание, неужели я упущу случай!».
А вот то, что с ним пойдет Заурбек, для Лехи полная неожиданность. Ну да что там, боец он хороший, прежде ходить с ним доводилось не раз, такой пригодится. И, конечно, за Лилию ему спасибо, быстро сообразил…
Черный ткнулся мокрым носом в ладонь бывшему стражу и попытался сунуть голову ему в пятерню. Посмотрел на вожака так, будто чувствовал свою вину, да не мог высказать, и теперь хотел понять: сильно ли злится Лешага? Тот потрепал мохнатый загривок.
– Все хорошо.
Однако это была неправда, и пес, почуяв настроение хозяина, тоскливо заскулил, как не скулил с позабытых щенячьих лет.
Ученик Старого Бирюка еще раз погладил верного пса, бросил взгляд на стоявшего чуть в стороне брата Каноника с жалкими остатками гарнизона подземной обители. У тех имелся приказ следовать за Лешагой, желали они того, или нет, и они готовы были выполнить свой долг.
Ну и, конечно, Лил. Девушка, не отводя взгляда, смотрела на избранника с той минуты, как он вернулся после окончания судилища.
– У нас есть день, чтобы уйти отсюда, – не ведая, с чего начать, хрипло напомнил Леха. Ему было чертовски досадно. Он так и не смог толком поговорить с Библиотекарем, не узнал ни о Базе, ни о проклятом Барьере, ни о Шаолине. Вернее, о Шаолине узнал слишком мало. И вот теперь он и все, кто пойдут за ним – прокляты. Даже говорить с ним, встретившись в Диком Поле – и то опасно. Неизвестно, как посмотрят, ежели узнают.
Теперь-то куда? Где еще узнать о том, о чем никто, возможно, в целом свете рассказать не может? И что нынче со всеми этими делать?
– Лешага! – не выдержав долгого тягостного молчания, заговорил