Охотник. Эльза Яновская
и ему приходится бороться с желаниями своего тела. Соблюдая заповеди, человек противостоит желаниям, когда ему кажется, что у соседа лучше, красивее, здоровее.
– Не кажется ли вам, что Бог заповедями ограничил человека в помыслах, а уже сам человек ограничил себя в поступках? Тем самым людям все время приходится искать пути для исполнения своих желаний. И они в любой момент могут переступить некую черту, за которой нет надежды на то, что святой Петр для них откроет Райские врата? Быть может, и мы с вами ее переступим?
– Я человек не менее чем вы, мой друг, – священник сорвал травинку и стал отгонять ею назойливых комаров и мошек. – Как видите, меня тоже кусают.
– Следует ли мне рассматривать ваши слова как признание в неких грехах? – Петр Алексеевич нащупал интересующую его нить и не собирался ее отпускать.
– Извольте, рассматривайте, – в своей обычной манере улыбнулся отец Иоанн. – Да, я грешен и за грехи свои уже расплатился. И, знаете ли, мне порой кажется, что цена оказалась слишком высока. С другой стороны, мне дарована и высшая благодать, о какой только может помышлять человек.
– Что же вы получили в награду, понеся наказание?
– Не знаю теперь, являлось ли это наказанием или всего лишь испытанием, а возможно, это было и искушение.
– Рассказывайте же, – Петр Алексеевич торопился услышать историю.
– Я был помолвлен с Марьей и готовился принять сан, – начал свой рассказ Иван Андреевич. – Моя невеста была девушкой скромной, из небогатой семьи, но со всеми мыслимыми добродетелями и соответствующая моей будущей жизни. Я же младший в своей семье, у меня шесть старших братьев; и какого-либо наследства мне ожидать не приходилось, поэтому намеревался приучать себя к скромности и умеренности. Однако пока обстоятельства позволяли, я проводил время в праздности и наслаждениях. Братья брали меня с собой на гулянки. Они получали удовольствие от осознания, что совращают будущего священника. Мне же нравилось противостоять все новым и новым искушениям, которые для меня придумывались. Когда накал страстей достигал высшей точки, а фантазия превосходила все мыслимые пределы, я соглашался на соблазн. Да, я испытал многое. И это прельщало меня, но не могло заставить отказаться от выбранной стези. Иначе мне пришлось бы стать таким же, как все: обычным гулякой, прожигающим наследство или, в моем случае, деньги невесты. Конечно, эти похождения усердно скрывались мною и братьями от родителей и тем более от моей на тот момент уже супруги.
Накануне принятия сана Маша родила. За две недели до назначенного срока, замечательного голубоглазого мальчишку. Но радости мне это не принесло.
Приближался день рукоположения. И я почувствовал: все, теперь конец! Не будет больше ничего. Только служба. Только дом. До этого времени мне еще казалось, что я смогу как-то прятать свою греховную натуру. А тут страх такой напал, что хоть в воду бросайся. Отступить тоже нельзя – это лишило бы меня даже тех малостей, на которые