Когда часы быстрей минут. Нехронологический роман. Александр Мартусевич

      Раньше, до прихода карателей, Глеб проводил время в хлопотах по дому, помогая бабушке, а в свободное время делал упражнения для укрепления пресса и бицепсов, читал, рисовал. Он любил рисовать, и мама даже хотела его отдать в художественный кружок. Но мальчик отказался. Намного интереснее было гонять мяч со сверстниками на ближайшем пустыре. Сейчас же, в студёные январские дни сорок второго года, Глеб перестал упражняться и даже читать. Они с бабушкой экономили всё: еду, дрова, керосин, силы. Зато парень стал собираться в дорогу. К партизанам.

      На крещение они увидели две волокуши7, на которых тесно друг к другу сидели укутанные в платки молодые женщины из соседней деревни, Рудни. Фёкла вышла на крыльцо:

      – Куда это вас?

      – Говорют, что в неметчину, – невесело ответила одна из молодух.

      Хозяйка дома перекрестилась. А Глеб принял окончательное решение. Этой ночью он не спал. Дождался, когда бабушка заснула, натянул старый дедов тулуп, самые высокие валенки, закинул за спину заранее собранную котомку и вышел в ночь.

      Он надеялся, что в такую стужу деревню никто не патрулирует и часовые стоят только у «штаба» – дома председателя, который находился на другом конце села. Ночью действовал комендантский час, и парень, выйдя на улицу, рисковал жизнью. Два километра до Рудни он прошёл быстрым шагом. В этой деревне немцев не было. Может, потому, что она уступала Бродам по размерам, а может, из-за близости леса. Густого, местами непроходимого, опасного леса. Вотчины партизан.

      Дорогой Глеб думал о бабушке. Она была малограмотной крестьянкой, всю жизнь работающей руками, от зари до зари… но в то же время неиссякаемым кладезем народной мудрости, добрым и самым близким ему человеком после мамы. Глеб не хотел оставлять её одну, потому что любил. Но ему была противна толкающая его вперёд мысль, что его, как и других, угонят в Германию. Не меньше, чем родных, подросток любил свою Родину.

      Во второй с краю хате жила бабушкина двоюродная сестра, Акулина. Глеб постучал в дверь. Почти сразу замерцал огонёк в окне – хозяйка спала чутко.

      – Кто? – послышался стариковский голос за дверью.

      – Это Глеб, тётя Акулина, откройте.

      Скрипнул засов. Уже в сенях керосиновая лампа приблизилась к лицу парня.

      – Матка боска! Что ты здесь?.. Случилось чего?

      – Нет-нет, всё нормально, я сейчас расскажу.

      Они сидели около тёплой русской печи и пили кипяток с ароматными травами, которые хозяйка знала, где собирать, и умела по-особому заваривать.

      – Вчера ваших женщин везли к штабу, формируют команду в Германию, – начал Глеб.

      – Знаю, знаю… ох, бабоньки, что же с ними будет…

      – Так вот, я тоже вроде как в списках… и завтра, наверное, будут наших всех сгребать. Я у вас переночую, а утром уйду к партизанам.

      Баба Акулина охнула и перекрестилась на образ в углу.

      Ещё до рассвета она разбудила родственника, накормила холодной кашей и отвела к деду