Ангельская справедливость. Анастасия Чинякова
цвет.
Укус истинного оборотня не несет в себе вируса, способного заразить проклятьем, но ядовит, и потому раны не так просто затягиваются. Однако я не сомневалась, что среди скляночек Диляры есть такая, которая нейтрализует слюну оборотня.
Оборотень… Фу.
Я не смогла бы с точностью сказать, что заставило меня посмотреть в сторону заключенного, – интерес, жалость или мазохизм. Но я посмотрела. Скрючившись в неудобной позе на одном из кресел, по ту сторону решетки сидел худощавый парень. На грязной одежде виднелись свежие пятна крови, сломанная рука в наручниках опухла и приобрела лиловый оттенок. Голова была безвольно опущена к полу, лицо скрыто за сальными прядями темных волос. Его даже можно было бы пожалеть…
Словно почувствовав мой взгляд, он чуть приподнял голову, и я увидела, как светятся желтым волчьи глаза.
Я оцепенела, вытянувшись в кресле по струнке. Я чувствовала себя крольчонком, который встретил спящего удава и внезапно обнаружил, что тот не спит.
Куда бежать? Как спасаться? Головой я понимала, что клетка и наручники точно удержат оборотня, использовать гипноз в машине он не может, да и его способности зверя практически ограничены. Ну, почти.
Оборотень действительно не мог ударить меня или ранить физически. Зато мог сделать мне плохо морально.
Резко вскинув голову, зверь начал вещать.
Вещание – это уникальная способность истинных оборотней, что-то вроде телепатии, но больше на уровне инстинктов и эмоций, чем слов.
Я бы не почувствовала этого ментального сообщения, если бы между нами ранее не была установлена мысленная связь… Но сегодня явно был не мой день, потому что такая связь была, и на меня волной в одно мгновение обрушился убийственный поток эмоций. Ненависть, ярость, отчаяние, обида, безысходность, тоска, боль…
Я сидела, замерев и широко открыв глаза, не замечая, как вцепляюсь в обшивку кресла до боли в пальцах.
Оборотень моргнул и все прекратилось. Его глаза потухли, и острое кольцо сковывающих меня эмоций тоже исчезло. Теперь на меня смотрели обыкновенные человеческие глаза, но не нужно было магии, чтобы прочесть в них все то, что я только что ощущала.
Вряд ли я когда-нибудь забуду его лицо.
Лицо своего первого пойманного преступника.
А он вряд ли когда-нибудь забудет лицо человека, лишившего его свободы.
Мое лицо.
Глава 3
Когда мы добрались до Суда, в первую очередь нас с Тилроном отправили в медчасть, а остальные увели оборотня к тюремщикам.
Рука у Тилрона уже не кровоточила, но заживала очень медленно. Медики смазали рану какими-то зельями и перебинтовали, заверив, что завтра все точно заживет.
Удивительно, но я проторчала у врачей дольше всех. Меня осмотрели и при помощи магии, и какими-то приборами, как в больницах в Поспадему, и даже психолог задушевно побеседовал со мной… Выясняли, что