4етыре. Миров А я
вне стороннего наблюдения склонился к принтеру. С трудом нащупав в клубке проводов искомый, как он надеялся, предмет, Фривольный подхватил добычу и резко выпрямился.
– Держи, – он радостно протянул алый карандаш Груздевой, но та уже успела погрязнуть в недрах стеллажа.
– Спасибочки, а это тебе! – умаянная поисками Виолетта швырнула в редактора спрессованными листочками.
– Слушай, я чего вообще зашёл-то, – Фривольный задумчиво постучал по столу пачкой стикеров. – Тиран у себя?
– У себя, у себя, – пролепетала Веточка, подводя и без того яркие губы. – Но к нему нельзя! Совсем нельзя! – она открыла сумочку, бросила в неё карандаш и вернула вопросительный взгляд к настенному зеркалу. – Он злой, очень злой, – убедившись, что внешность таки не подкачала, секретарь накинула сумочку на плечо. – Сказал, никого к нему не пускать! Всё, я убежала. Пока, пока!
– Ну, привет, – растерянный Фривольный опустился на стул. – А как же «Вампиры тоже плачут»? Он же вчера обещал мне дать ответ! Это же Кит Базаров! Он ждать не будет…
Родион прервал драматичный спич, смекнув, что вопрошать у пустой комнаты бессмысленно. И это как минимум. Про как максимум думать хотелось не очень.
– Ладно, – кивнул он себе, – пойду и сам спрошу. Ну и что, что он злой? Он вообще добрым-то бывает? Не убьёт же он меня, в конце концов! Так ведь?
Покинув секретарское убежище, редактор обратился к зеркалу. Но отражающая поверхность не соблазнилась на разговоры, продолжив безмолвствовать. Тогда Родион приблизился к «вратам ада», как именовали подчиненные вход в кабинет начальника, и ещё раз выдохнул.
– Была не была!
Он прикусил нижнюю губу и потянул на себя дверь:
– Мирон Эрнестович! Ой! Прикольные трусы! В смысле…
– В смысле ты постучать забыл! – гаркнул Таранов, багровея от ярости.
– Да, простите… – Фривольный вдруг понял, что молчание зеркала в приёмной означало стопроцентное «нет!».
Нет, не надо было ему сюда приходить сегодня. И завтра не надо бы тоже. И…
– Прикольные, говоришь? – издатель не сводил глаз с бледнеющего редактора. – Хочешь, подарю? Прям ща? – искря гневом, он ухватился за резинку обсуждаемого белья.
– Нет, ну что вы. Извините! Хотите, я попозже зайду? – заплетающимся от переживаний языком промямлил Фривольный.
– Не хочу! Поэтому говори сейчас. Чё надо?
– Мирон Эрнестович, – Родион упорно пытался найти в кабинете что-то пригодное для взгляда. – Я по поводу вампиров, – но в глаза всё одно бросались только сердечные трусы шефа. – Ну которые тоже плачут.
– И чё с ними? Предлагаешь, пожалеть? – ехидно осведомился Таранов, уперев левую руку в смачный бок.
– Вы же прочитали новеллу Базарова? Я вам вчера рукопись оставлял. Вы ещё обещали подумать….
– Даже так? А точно обещал? Не клялся? На трусы вот эти самые не спорил? Ладно, заходи.
Тиран Эрнестов