Раненые в душу. Алина Горовенко
нравятся постарше? – Челси ухмыльнулась.
– Нет, мне нравятся те, кто родился со мной в одну эпоху.
– Значит, тебе не нравлюсь я? – она сделала вид, что оскорблена моим заявлением.
– Я не это имела в виду, – рассмеялась тут же я.
– Думаю, тебе было бы с ним хорошо.
– Почему?
– Потому что он не такой равнодушный, как все эти парни, с которыми ты целуешься по ночам.
– Откуда ты знаешь, что они равнодушные?
Она пожала беззаботно плечами:
– Они так выглядят. А Бэквиту ты, правда, понравилась.
– Перестань!
– Слушай, ты ничего не потеряешь.
Она говорила это так, словно мы были подружками-одногодками.
Это даже немного забавно.
– Говоришь так, как будто познала смысл этой жизни.
– Можно сказать и так.
– И в чём же смысл? – с сомнением уставилась я на неё.
– Смысл жизни в том, Миллисент, чтобы жить и кайфовать.
– Кайфовать?
– Это значит получать удовольствие.
– Я знаю, что это значит. Я не настолько старая.
– Может, ты и знаешь, что это означает, только вряд ли живёшь так.
– Откуда ты знаешь? Ещё недавно ты говорила другое, – возмутилась я.
– Если бы ты была счастлива, то вряд ли среди ночи пришла бы сидеть с пьяными подростками вокруг костра, – сказала она, и голос её при этом был серьёзным.
– Что ты знаешь обо мне? – возмутилась ещё больше я.
Я попыталась вырваться, но Челси крепко держала меня под руку.
– Не обижайся. Я просто думаю, что мы похожи. Правда, твоя жизнь куда увлекательнее моей.
– Почему ты так думаешь? – смягчилась я.
– Ты можешь курить, не прячась от своей ма.
Я рассмеялась, и напряжение между нами исчезло.
– Кстати, а твои глаза одинаково видят? – спросила она.
– Челси!
– А что? Мне интересно.
– Ты всегда такая прямолинейная? – спросила я, размахнувшись ногой и окатывая её водой.
– Эй! – она тоже бросилась меня брызгать.
Мы окатывали друг друга водой, звонко смеясь. В конце концов, я повалила её в воду, но она прытко схватила меня за ногу, увлекая за собой.
– Ну вот. Теперь мне холодно, – сказала она, вставая и оглядывая свою насквозь сырую одежду.
– Да неужели? – скептически заметила я.
– Пошли к костру.
Я согласно кивнула.
– У тебя тоже трусы сырые? – спросила она и рассмеялась.
12
У костра немного поредело. Оставались самые стойкие. Песни под гитару всё ещё были актуальны, хоть и пиво давно закончилось. В метре от костра уже было холодно, поэтому с каждым дуновением ветерка мы приближались к огню всё ближе. Плед сейчас был очень кстати. Бэквит после замечания Челси о моей свободности чувствовал на себе ответственность. Он по-хозяйски обнял меня, и я удивилась тому, как защищённо можно себя чувствовать в объятиях