В долине смертной тени (Эпидемия). Владимир Гурвич
без того не справляется с ситуацией. Если еще и нещадно бить по ней, будет хуже не ей, а людям. Пусть все кончится, и мы предъявим всем свои счеты. Мы тщательно анализируем, что происходит. И обязательно обнародуем все претензии и обвинения. И еще одно, что я хочу тебе сказать: я очень беспокоюсь за твое здоровье. Вы молодцы, что помогаете больным и нуждающимся. Но от этого опасность заразиться вырастает многократно. Подумай, нужно ли тебе так рисковать. Тебе всего восемнадцать.
– А тогда кому можно рисковать? Тем, кому, к примеру, двадцать пять? Можно считать, что они уже достаточно пожили?
Азаров невольно вздохнул, он прекрасно сознавал, что в глазах сына этот аргумент выглядит крайне неубедительным. Но где взять другой, чтобы уберечь Ростика от заражения?
– Послушай, папа, я понимаю тебя. Но поверь, мы же не идиоты и не самоубийцы. И принимаем все меры, чтобы не заразиться.
– Это вы правильно делаете, но все равно опасность сохраняется большая.
– Сейчас везде опасно. Во всем мире ежедневно умирает тысячи людей.
– Знаешь, Ростик, это как-то не утешает. Достаточно того, что страшно за маму и Ларису. Они, как на зло, застряли в самом эпицентре итальянской эпидемии.
– Я тоже за них тревожусь, – сказал Ростислав. – Когда они вернутся?
– Не представляю. Регулярное сообщение между Россией и Италией прервано. Летают лишь отдельные чартерные рейсы. Я пытался найти способ посадить на них маму и Ларису, но ничего не смог сделать. Все зависит от случая.
– Я понимаю, папа. Я постараюсь по возможности не конфликтовать.
Наверное, это максимум, чтобы можно от него сейчас добиться, подумал Азаров. А потому нет смысла стараться получить больше.
Поселок, по которому они ехали, закончился. Азаров скосил глаза на навигатор, по которому ориентировался таксист, он показывал, что до конца маршрута оставалось проехать один километр.
Едва машина въехала на территорию владения, из дома вышел Игорь Шевардин – еще молодой мужчина и направился к ним. В шутку Михаил Ратманов называл его мажордомом или дворецким, хотя официальная должность у него именовалась по-другому – начальник охраны. Он трудился у них всего несколько месяцев. Шевардина порекомендовал Ратманову его непосредственный начальник. А потому он принял его на работу без всякой проверки. Ратманов не сомневался, что если такой совет пришел от столь высокопоставленного лица, то все необходимые действия уже были проведены. Впрочем, сожалеть о сделанном выборе до сих пор причин у него не было.
Шевардин помог выйти дамам из машины. Увидев священника, он сделал удивленное лицо, но тут же оно приняло обычное выражение.
– Мне нужно вам срочно кое-что сказать, – произнес Михаил Ратманов.
– Пойдемте в дом, – предложил Шевардин.
Они прошли в каминный зал. И первым делом Ратманов сделал то, о чем давно мечтал: подошел к бару и налил себе в бокал немного коньяка. И с удовольствием выпил.
– Теперь лучше, – улыбнулся Ратманов Шамардину. – Садитесь, – предложил он.
– Слушаю вас,