Капуцины. Дмитрий Красько
вступая в права владетеля. А сегодня эти союзники стоят по другую сторону баррикад. Остался лишь Бахал. Крушение надежд?
Князь прикрыл глаза. Скорее, все-таки излечение от юношеской наивности. «Как я был молод всего полгода назад! – снисходительно подумал он. – Сопляк, одно слово. Ничего. Теперь-то я поднабрался опыта. Теперь я знаю, что доверять нельзя никому. Если Илуш и Хаддад против меня, я докажу им, что я князь не только по букве. Я князь по духу! Я заставлю их склониться передо мной, разорви меня вакуум!».
И с этой мыслью он заснул.
А разбужен был часов шесть спустя. И отнюдь не стараниями Бахала, как того можно было ожидать.
Когда сон, потревоженный непрекращающимся стуком в дверь, окончательно оставил его, Даган обнаружил, что лежит на неразобранной постели одетый и даже обутый. К тому же при включенном свете. Лениво ужаснувшись этому обстоятельству – прежде себе подобных вольностей не позволял, – он решил, что все не так страшно. В конце концов, он князь, а князю позволено многое. В том числе спать одетым и обутым, и даже при свете. Так что, если кто и увидит это – пускай. Не их собачье дело.
К тому же у Дагана побаливала голова. Что ни говори, а для непривычного организма принятая накануне доза оказалась великоватой. Поэтому князь, даже не делая попытки пошевелиться, просто крикнул «Да!».
Дверь отворилась, пропуская в каюту Илуша.
– Разреши, владетель? – спросил он. Вопрос был явно риторический, потому что советник был уже внутри.
– А ты что здесь делаешь? – по-прежнему вяло удивился князь. – Где Бахал?
– Бахал? – Илуш выглядел озадаченным. – Не знаю. А при чем здесь Бахал?
– Я приказал ему разбудить меня через десять часов. А ты пришел на четыре часа раньше. В чем дело?
– Прости, владетель, если разбудил тебя. – Илуш был сама почтительность. Впрочем, как всегда. – Но дело не терпит отлагательств.
– А что случилось? Поток иссяк? Мы ползем в открытом космосе на планетарных двигателях? С досветовой скоростью?
– Все гораздо печальнее, владетель.
– Еще печальнее? – Даган хохотнул. Это тут же отозвалось где-то в лобной доле, и он поморщился. – Что может быть печальнее? Только музыка Лим-ил-Малика. Лично на меня она всегда навевала непередаваемую печаль бездарностью автора. Не знаю, что в нем нашли?..
– Команда волнуется, владетель! – Илушу таки хватило решимости прервать похмельные разглагольствования князя.
– Волнуется? – Даган пересилил себя и принял сидячее положение. – А с чего бы это им волноваться?
Ответ, понятное дело, его ничуть не удивил, ибо был вполне ожидаем:
– В коридоре жилого отсека нашли капитана Хаддада. Он тяжело ранен. Кто-то вогнал ему в глаз ножку от бокала.
– Вот как, – пробормотал Даган, соображая, как вести себя в этой ситуации. Решение не спешило находиться. Его по-прежнему не терзали муки совести, но и открываться сразу тоже почему-то не хотелось. – Как его состояние?
– Состояние